Всевластие любви   ::   Хейер Джорджетт

Делаболь воспользовался этим и напоил его своим снадобьем. Во всяком случае, Торкил почти сразу же сделался сонным, начал совершать ошибки и в конце концов отшвырнул кий и, пошатываясь, побрел к себе. Тут Делаболь развлек меня бойким объяснением его поведения. Уж лучше бы он молчал! По его словам, он опасался, что у Торкила солнечный удар, ни более ни менее! Сегодня за завтраком он изложил ту же версию в более развернутом виде. Я не претендую на понимание его профессионального жаргона – он не очень-то и хотел, чтоб я понял, – но суть его рассуждений сводится к тому, что у Торкила настолько хилое здоровье, что малейшее возбуждение или переутомление приводит его в лихорадочное состояние. – Филипп защелкнул табакерку, снова сунул ее в карман и сказал, снимая пушинку с сюртука: – Он мог бы не тратить столько усилий, объясняя, что не хотел вчера вечером выпускать Торкила из дому не потому, что боялся потерять над ним контроль, а чтобы он не простудился, выйдя из жаркой комнаты на ночной воздух.

– Я полагаю, это вполне разумное объяснение, – рассудительно сказала Кейт. – В Англии все люди боятся ночной прохлады, и, если Торкил слаб здоровьем, в поведении доктора нет ничего удивительного – он опасается, что любая простуда может перейти в воспаление легких и тому подобное.

– Я бы скорее сказал, что Торкил на удивление крепок здоровьем, коли он выжил после всех своих болезней.