JК
Всевластие любви :: Хейер Джорджетт
Страница: 417 из 455Здесь его самообладание рухнуло, и он воскликнул:
– Да как же это, Господи! Как она может замышлять такое! Ведь это самый верный способ лишить его остатков разума… удалить его из родного дома, где он прожил всю жизнь, поручить его Делаболю, которого он ненавидит, нанять чужих людей для заботы о нем? Нет, Кейт, это невозможно себе представить! Она не сделает этого! Даже я не могу поверить, что она способна на такую бесчеловечность! Я согласен, что ему нельзя позволять бродить где попало; я допускаю, что придет день, когда его придется содержать более строго, но ведь этот день еще не пришел! Будь моя воля, я бы сегодня же отправил Делаболя упаковывать багаж и нашел бы человека, не просто опытного в обращении с умалишенными, но такого, который смог бы подружиться с бедным пареньком… развлекать его… видит Бог, это не так трудно!
– Такой человек не сможет ужиться с тетушкой, – печально сказала Кейт. – Она озабочена только одним: сохранить в тайне болезнь Торкила. Вот что меня убивает. Я вдруг увидела, что она – чудовище! Сара считает, что она тоже не в своем уме, как и Торкил, но я поняла, выслушав все ее ужасные измышления, что она попросту никогда в жизни не принимала в расчет никого, кроме самой себя, и ни разу не усомнилась, что все ее поступки правильны и мудры, вне всякой критики! Сэр Тимоти говорил мне, что у нее немало прекрасных качеств, но ей неведомы нежные чувства. Это правда… ужасная правда, Филипп! Она не проронила ни слова жалости к бедному Торкилу – она считает это своей, а не его трагедией! Он разрушил ее последнюю честолюбивую мечту, и она не может ему этого простить. Она не любит его, это очевидно. Я думаю, она никого не любит, кроме себя. Она спокойно отошлет Торкила куда угодно и скажет сэру Тимоти, что врачи рекомендовали ему сменить климат!
– Нет, не отошлет! – мрачно процедил Филипп. – Если она и вправду решится на подобную жестокость, то ей придется иметь дело со мной! Я никогда не говорил с дядюшкой о Торкиле, но как бы я его ни любил, я не допущу, чтобы Торкил был принесен в жертву его спокойствию!
– Филипп, Филипп, ему нельзя ничего говорить! И это самое ужасное! Тетушка сказала, что если вы женитесь на мне, то ноги вашей не будет больше в Стейплвуде, что она будет безжалостна, что, пока она жива, она найдет способ не допустить вас сюда.
– Да как же это, Господи! Как она может замышлять такое! Ведь это самый верный способ лишить его остатков разума… удалить его из родного дома, где он прожил всю жизнь, поручить его Делаболю, которого он ненавидит, нанять чужих людей для заботы о нем? Нет, Кейт, это невозможно себе представить! Она не сделает этого! Даже я не могу поверить, что она способна на такую бесчеловечность! Я согласен, что ему нельзя позволять бродить где попало; я допускаю, что придет день, когда его придется содержать более строго, но ведь этот день еще не пришел! Будь моя воля, я бы сегодня же отправил Делаболя упаковывать багаж и нашел бы человека, не просто опытного в обращении с умалишенными, но такого, который смог бы подружиться с бедным пареньком… развлекать его… видит Бог, это не так трудно!
– Такой человек не сможет ужиться с тетушкой, – печально сказала Кейт. – Она озабочена только одним: сохранить в тайне болезнь Торкила. Вот что меня убивает. Я вдруг увидела, что она – чудовище! Сара считает, что она тоже не в своем уме, как и Торкил, но я поняла, выслушав все ее ужасные измышления, что она попросту никогда в жизни не принимала в расчет никого, кроме самой себя, и ни разу не усомнилась, что все ее поступки правильны и мудры, вне всякой критики! Сэр Тимоти говорил мне, что у нее немало прекрасных качеств, но ей неведомы нежные чувства. Это правда… ужасная правда, Филипп! Она не проронила ни слова жалости к бедному Торкилу – она считает это своей, а не его трагедией! Он разрушил ее последнюю честолюбивую мечту, и она не может ему этого простить. Она не любит его, это очевидно. Я думаю, она никого не любит, кроме себя. Она спокойно отошлет Торкила куда угодно и скажет сэру Тимоти, что врачи рекомендовали ему сменить климат!
– Нет, не отошлет! – мрачно процедил Филипп. – Если она и вправду решится на подобную жестокость, то ей придется иметь дело со мной! Я никогда не говорил с дядюшкой о Торкиле, но как бы я его ни любил, я не допущу, чтобы Торкил был принесен в жертву его спокойствию!
– Филипп, Филипп, ему нельзя ничего говорить! И это самое ужасное! Тетушка сказала, что если вы женитесь на мне, то ноги вашей не будет больше в Стейплвуде, что она будет безжалостна, что, пока она жива, она найдет способ не допустить вас сюда.