JК
Выстрелы в замке Маласпига :: Энтони Эвелин
Страница: 224 из 338Великолепная вещь, не правда ли?
– Да, – просто ответила Катарина, ибо всякие пышные эпитеты были излишни. Это была Мадонна и ее Божественное Дитя со Святой Анной и Святым Иоанном в младенческом возрасте. Краски были такие свежие и яркие, как если бы художник только что закончил картину. Все лица дышали безмятежным спокойствием, а в самой композиции была необыкновенная гармония, которой можно было лишь восхищаться. Вздрогнув, она подумала: «Почему он занимается этим ужасным делом, ведь эта картина стоит больше двух миллионов долларов».
– Вы были так бедны после войны, – вдруг сказала она. – Почему вы не продали эту картину?
– Потому что считалось, что это копия, – ответил кузен. – Отец продал все, что мог, но полагал, что эта картина не представляет никакой ценности. Впоследствии я установил ее подлинность. Она стоит целое состояние. Более двух миллионов долларов, если продать ее с аукциона. Но ничто не может побудить меня продать подобный шедевр. Я хотел бы сохранить ее для своего сына.
Он закурил сигарету, и она тоже взяла одну из золотого портсигара.
– Должно быть, антикварное дело приносит вам кучу денег, если вы можете позволить себе держать такие картины? Он рассмеялся.
– Я... я веду свои дела очень успешно. Все флорентийцы – хорошие торговцы. Почему вы всегда упоминаете об этом с таким осуждающим видом? Наши предки были ростовщиками; банкир – это просто более благородное слово, выражающее то же понятие. В этом нет ничего зазорного.
– Разумеется, нет... Вы посылаете в Америку партию товаров.
– Да, – просто ответила Катарина, ибо всякие пышные эпитеты были излишни. Это была Мадонна и ее Божественное Дитя со Святой Анной и Святым Иоанном в младенческом возрасте. Краски были такие свежие и яркие, как если бы художник только что закончил картину. Все лица дышали безмятежным спокойствием, а в самой композиции была необыкновенная гармония, которой можно было лишь восхищаться. Вздрогнув, она подумала: «Почему он занимается этим ужасным делом, ведь эта картина стоит больше двух миллионов долларов».
– Вы были так бедны после войны, – вдруг сказала она. – Почему вы не продали эту картину?
– Потому что считалось, что это копия, – ответил кузен. – Отец продал все, что мог, но полагал, что эта картина не представляет никакой ценности. Впоследствии я установил ее подлинность. Она стоит целое состояние. Более двух миллионов долларов, если продать ее с аукциона. Но ничто не может побудить меня продать подобный шедевр. Я хотел бы сохранить ее для своего сына.
Он закурил сигарету, и она тоже взяла одну из золотого портсигара.
– Должно быть, антикварное дело приносит вам кучу денег, если вы можете позволить себе держать такие картины? Он рассмеялся.
– Я... я веду свои дела очень успешно. Все флорентийцы – хорошие торговцы. Почему вы всегда упоминаете об этом с таким осуждающим видом? Наши предки были ростовщиками; банкир – это просто более благородное слово, выражающее то же понятие. В этом нет ничего зазорного.
– Разумеется, нет... Вы посылаете в Америку партию товаров.