Выстрелы в замке Маласпига   ::   Энтони Эвелин

Полицейский, политически предубежденный против таких людей, как он. Рафаэль наслаждался осмотром скульптур, как он наслаждался, глядя, как его люди ломают изящный туалетный столик. То, что в нем не оказалось никакого героина, ничуть его не смущало. Он был уверен, что уже найденного вполне достаточно. На уверения Катарины, что герцог невиновен, он не обращал никакого внимания. Алессандро не протестовал, не требовал, чтобы вызвали адвоката, понимая, что это может лишь доставить ему удовольствие. Даже если бы Рафаэль вздумал сейчас разобрать стены Замка по камню, он не мог бы ему помешать; и он чувствовал, что полицейский просто жаждет помериться силами, предвкушая, что выйдет победителем из этого поединка. Герцог ничего не говорил, но его презрительное молчание раздражало Рафаэля.

Когда обыск был закончен, студия Драйвера заперта и опечатана, он потребовал, чтобы ему дали возможность поговорить со старой герцогиней и князем Альфредо. Алессандро воспринял это как провокацию.

– Моей матери уже за восемьдесят, и она ничего не может рассказать вам, потому что ничего не знает; мой дядя – князь Альфредо – страдает старческим слабоумием, поэтому, из соображений здравого смысла, если не из соображений человечности, я должен попросить вас оставить их в покое.

Рафаэль нащупал в кармане еще одну сигарету.

– Когда ведется расследование такого тяжкого преступления, как убийство и контрабандная торговля наркотиками, ваше высочество, – сказал он, – мы не можем учитывать ничьей чувствительности.