JК
Заложники :: Пэтчетт Энн
Страница: 441 из 448А в руках Ишмаэля все еще оставалась вилка, с помощью которой он вскапывал грядки.
Беатрис подняла руки как можно выше над головой, и на ее запястье сверкнули часы Гэна, пустив по стене солнечного зайчика. Вокруг нее лежали те, кого она так хорошо знала. Вот командир Гектор, лежащий на боку. Очки его разбились, рубашка превратилась в грязный ком. Вот Хильберто, которого она однажды от скуки поцеловала. Он лежал прямо на спине, раскинув руки в стороны, как будто собирался улететь. Вот кто-то еще, ужасно изуродованный. Она не могла даже опознать его. Теперь все они внушали ей страх. Ей ближе стали стреляющие незнакомцы, которые, так же как она, были живы. Она изо всех сил тянула вверх руки, как можно выше. В этом вся разница. Она будет делать то, что ей скажут, и ее пощадят. Она закрыла глаза и стала всматриваться в свои грехи, надеясь, что сможет избавиться хотя бы от некоторых из них без помощи священника. Ей казалось, что чем меньше у нее останется грехов, тем легче она станет, и незнакомцы сразу же это заметят. Но все грехи вдруг исчезли. Она всматривалась и всматривалась в темноту перед глазами, но там не осталось ни одного греха, и это ее поразило. Она услышала, как Оскар Мендоса зовет ее по имени: «Беатрис! Беатрис!» – и открыла глаза. Он бежал к ней, протягивал вперед руки. Он спешил к ней, как любовник, и она улыбнулась ему в ответ. Потом она услышала еще один выстрел, и на этот раз он повалил ее с ног. В груди ее взорвался фонтан боли и выплюнул ее из этого ужасного мира.
Беатрис подняла руки как можно выше над головой, и на ее запястье сверкнули часы Гэна, пустив по стене солнечного зайчика. Вокруг нее лежали те, кого она так хорошо знала. Вот командир Гектор, лежащий на боку. Очки его разбились, рубашка превратилась в грязный ком. Вот Хильберто, которого она однажды от скуки поцеловала. Он лежал прямо на спине, раскинув руки в стороны, как будто собирался улететь. Вот кто-то еще, ужасно изуродованный. Она не могла даже опознать его. Теперь все они внушали ей страх. Ей ближе стали стреляющие незнакомцы, которые, так же как она, были живы. Она изо всех сил тянула вверх руки, как можно выше. В этом вся разница. Она будет делать то, что ей скажут, и ее пощадят. Она закрыла глаза и стала всматриваться в свои грехи, надеясь, что сможет избавиться хотя бы от некоторых из них без помощи священника. Ей казалось, что чем меньше у нее останется грехов, тем легче она станет, и незнакомцы сразу же это заметят. Но все грехи вдруг исчезли. Она всматривалась и всматривалась в темноту перед глазами, но там не осталось ни одного греха, и это ее поразило. Она услышала, как Оскар Мендоса зовет ее по имени: «Беатрис! Беатрис!» – и открыла глаза. Он бежал к ней, протягивал вперед руки. Он спешил к ней, как любовник, и она улыбнулась ему в ответ. Потом она услышала еще один выстрел, и на этот раз он повалил ее с ног. В груди ее взорвался фонтан боли и выплюнул ее из этого ужасного мира.