JК
Желания Элен :: Сандерс Лоуренс
Страница: 47 из 303Она надела белую шелковую блузку, которую посоветовал Джоу, приглашая ее сфотографироваться и поужинать.
На нем был алый бархатный смокинг с широкими черными атласными лацканами, отделанными белым кантом. Его маленький череп украшала черная феска с драгоценной брошью.
— Это феска старшего евнуха в гареме шейха в Мекке, — сказал он. — Он подарил мне ее в обмен на фотографию, которую я сделал. На ней он запечатлен за чтением «Нэшнл Джеографик» note 7 .
— Когда это было, Джоу?
— О… давным-давно. Ну, дорогая моя, я надеюсь, ты проголодалась.
— Умираю с голоду.
— Отлично. Я приготовил грандиозный салат «Цезарь», каждому из нас по омару, чесночный хлеб, а на десерт я два дня вымачивал свежую клубнику, персики, дольки ананасов и виноград в белом вине с коньяком. Звучит?
— Божественно.
— Будем ужинать на кухне. Так проще.
Он накрыл деревянный стол скатертью из дамаской ткани. Столовые приборы поразили ее: серебряные, массивные, разукрашенные причудливыми узорами. Две тонкие, из голубого парафина свечи были вставлены в хрустальные подсвечники.
— У тебя столько прекрасных вещей, — сказала она ему, — их покупала твоя жена или ты сам?
— О, я сам. У меня ничего не осталось от вещей жены. Садись здесь, Элен. Начнем с крюшона.
Он деловито склонился над сервировочным столиком, попыхивая своим неизменным «Голуазом», зажатым в уголке рта.
На нем был алый бархатный смокинг с широкими черными атласными лацканами, отделанными белым кантом. Его маленький череп украшала черная феска с драгоценной брошью.
— Это феска старшего евнуха в гареме шейха в Мекке, — сказал он. — Он подарил мне ее в обмен на фотографию, которую я сделал. На ней он запечатлен за чтением «Нэшнл Джеографик» note 7 .
— Когда это было, Джоу?
— О… давным-давно. Ну, дорогая моя, я надеюсь, ты проголодалась.
— Умираю с голоду.
— Отлично. Я приготовил грандиозный салат «Цезарь», каждому из нас по омару, чесночный хлеб, а на десерт я два дня вымачивал свежую клубнику, персики, дольки ананасов и виноград в белом вине с коньяком. Звучит?
— Божественно.
— Будем ужинать на кухне. Так проще.
Он накрыл деревянный стол скатертью из дамаской ткани. Столовые приборы поразили ее: серебряные, массивные, разукрашенные причудливыми узорами. Две тонкие, из голубого парафина свечи были вставлены в хрустальные подсвечники.
— У тебя столько прекрасных вещей, — сказала она ему, — их покупала твоя жена или ты сам?
— О, я сам. У меня ничего не осталось от вещей жены. Садись здесь, Элен. Начнем с крюшона.
Он деловито склонился над сервировочным столиком, попыхивая своим неизменным «Голуазом», зажатым в уголке рта.