JК
Правила боя :: Седов Борис
Страница: 34 из 68Человек из Шэньяна нанес ему новую татуировку, такую же, что была на левой лопатке господина Лю и это означало только одно – время «Мандарина» кончилось.
– Когда поезд придет к месту назначения, – сказал представитель «Триад», – займешь место «Мандарина».
Русское прозвище господина Лю он произнес презрительно, как кличку собаки.
Поезд, везущий двести тридцать китайцев из Внутренней Монголии и сто пятьдесят килограммов опия-сырца из «Золотого треугольника», успешно пересек границу.
Еще девять-десять часов, и он будет в Чите.
Китайская бригада сразу поставит состав на запасной путь, люди пару дней поживут в вагонах, потом их разберут заказчики. Десять девушек привезут в Москву – для господина Исаева, опий тоже поедет в Москву и Петербург – лаборатории уже несколько дней на голодном пайке, пора начинать работу.
– Да, господин Лю, – повторил Гунь Юй и сунул руку в карман дешевой хлопчатобумажной куртки.
«Мандарин» все понял и даже не шелохнулся.
Он знал – приговор, вынесенный «Триадой», обжалованию не подлежит.
Гражданин Лю Вэй приехал в Ленинград в 1986 году с женой, двумя сыновьями и ста двадцатью килограммами мандаринов.
Документы у них были в порядке – новенькие советские паспорта, выданные два месяца назад в Благовещенске «взамен утраченных», как было сказано в учетной карточке паспортного стола.
Лю Вэй обладал, видимо, незаурядными организаторскими способностями, потому что уже через пару месяцев он создал китайское землячество, нашел для него помещение, где и занял кабинет председателя землячества «Хуацяо [2] Ленинграда».
– Когда поезд придет к месту назначения, – сказал представитель «Триад», – займешь место «Мандарина».
Русское прозвище господина Лю он произнес презрительно, как кличку собаки.
Поезд, везущий двести тридцать китайцев из Внутренней Монголии и сто пятьдесят килограммов опия-сырца из «Золотого треугольника», успешно пересек границу.
Еще девять-десять часов, и он будет в Чите.
Китайская бригада сразу поставит состав на запасной путь, люди пару дней поживут в вагонах, потом их разберут заказчики. Десять девушек привезут в Москву – для господина Исаева, опий тоже поедет в Москву и Петербург – лаборатории уже несколько дней на голодном пайке, пора начинать работу.
– Да, господин Лю, – повторил Гунь Юй и сунул руку в карман дешевой хлопчатобумажной куртки.
«Мандарин» все понял и даже не шелохнулся.
Он знал – приговор, вынесенный «Триадой», обжалованию не подлежит.
Гражданин Лю Вэй приехал в Ленинград в 1986 году с женой, двумя сыновьями и ста двадцатью килограммами мандаринов.
Документы у них были в порядке – новенькие советские паспорта, выданные два месяца назад в Благовещенске «взамен утраченных», как было сказано в учетной карточке паспортного стола.
Лю Вэй обладал, видимо, незаурядными организаторскими способностями, потому что уже через пару месяцев он создал китайское землячество, нашел для него помещение, где и занял кабинет председателя землячества «Хуацяо [2] Ленинграда».