JК
Жюстина, или Несчастья добродетели :: де Сад Маркиз
Страница: 59 из 1038И о святое небо! На пороге стояла сама хозяйка вместе с комиссаром полиции, а за их спиной толпились какие-то люди.
— Выполняйте свой долг, сударь, — сказала она представителю правосудия. — Эта негодница украла мои часы, вы их найдете в этой комнате…
— Я… украла часы, мадам! — только и смогла произнести потрясенная Жюстина, вскакивая с постели. — Кому, как не вам, знать, что я честна перед вами и невинна?
При этом затравленный взгляд Жюстины машинально упал на одного из четверых людей, сопровождавших комиссара. И о великий Боже, она узнала Дюбура! Это был он, этот ненасытный распутник: не удовлетворившись невероятной мерзостью, до которой довело его злодейство, он дошел до того, что под видом поверенного явился сам, чтобы увидеть в искаженном лице своей обреченной жертвы все тончайшие нюансы боли и отчаяния — плоды своей жестокости; разумеется, это была изощренная подлость, но она должна была подействовать самым благотворным образом на столь развращенную душу.
— Я погибла! — воскликнула Жюстина, узнав своего мучителя.
Она хотела объясниться, но Дельмонс подняла такой шум, что нашу бедняжку никто не услышал. Между тем начался обыск, и часы нашлись. Дюбур, который только что незаметно сунул их под матрац, сам показал находку комиссару. При таких уликах отпираться было бесполезно. Жюстину схватили, Дюбур выспорил честь связать ее собственными руками. Грубые веревки, завязанные рукой порока, немилосердно ранили нежные запястья простодушия и невинности.
— Выполняйте свой долг, сударь, — сказала она представителю правосудия. — Эта негодница украла мои часы, вы их найдете в этой комнате…
— Я… украла часы, мадам! — только и смогла произнести потрясенная Жюстина, вскакивая с постели. — Кому, как не вам, знать, что я честна перед вами и невинна?
При этом затравленный взгляд Жюстины машинально упал на одного из четверых людей, сопровождавших комиссара. И о великий Боже, она узнала Дюбура! Это был он, этот ненасытный распутник: не удовлетворившись невероятной мерзостью, до которой довело его злодейство, он дошел до того, что под видом поверенного явился сам, чтобы увидеть в искаженном лице своей обреченной жертвы все тончайшие нюансы боли и отчаяния — плоды своей жестокости; разумеется, это была изощренная подлость, но она должна была подействовать самым благотворным образом на столь развращенную душу.
— Я погибла! — воскликнула Жюстина, узнав своего мучителя.
Она хотела объясниться, но Дельмонс подняла такой шум, что нашу бедняжку никто не услышал. Между тем начался обыск, и часы нашлись. Дюбур, который только что незаметно сунул их под матрац, сам показал находку комиссару. При таких уликах отпираться было бесполезно. Жюстину схватили, Дюбур выспорил честь связать ее собственными руками. Грубые веревки, завязанные рукой порока, немилосердно ранили нежные запястья простодушия и невинности.