Право выжившего   ::   Рясной Илья

— Алеху Ждана, — произнес условленное имя Сева, увидев плотного хорошо одетого с ртом, полным золота, цыгана и худого в кожанке русского белобрысого мужчину.

— От Михася?

— Ага.

— Поехали…

Такой груз не должен концентрироваться в одном месте. Его сразу раскидывают по барыгам. А те отдают его уличным торговцам. Путь этой партии маковой соломки был точно таким же.

— Два дня перекантуешься и обратно поедешь, — сказал цыган. — Тоже с посылкой.

— Ладно. А где жить?

— Найдем.

И нашли…

Сева изумленно взирал на открывшееся ему зрелище. На широкой лесной просеке вырос целый поселок — несколько брезентовых палаток, десятки странных строений, сколоченных из фанеры, реек, обклеенных плотной бумагой, покрытых полиэтиленовой пленкой, которой прикрывают парники. На кострах варилась еда, в лужах плескались голые дети, которые были абсолютно нечувствительны к утренней прохладе. Цыганки суетились по хозяйству, совсем еще юные мамаши — почти девчонки — кормили грудью детей, без всякого стеснения, и их юные женские прелести приковывали Севин взор. В одной палатке кряжистый цыган подравнивал огромную гору мелочи — похоже, это был семейный доход за день. Вся земля в лагере была усыпана пятидесятирублевыми монетами — они были добыты путем попрошайничества в городе, перетаскивались в мешочках, которые рвались, так что мелочь сыпалась, как зерно во время уборочной из дырявых бортов грузовиков.

— Это что? — ошарашенно спросил Сева.

— Это табор, — пояснил сопровождавший его цыган.