Право выжившего   ::   Рясной Илья

Тут прислушавшаяся к беседе полная цыганка в ворохе ярких одежд и в майке с английской надписью, похоже, одна из авторитетов в таборе, заорала:

— И чегой-то вы к ребенку пристали?

— Помолчи, — отмахнулся оперативник, беседовавший с мальчишкой.

— Чего привязались-то?! Волосы белые, ха! У нас же не все черные. Белые тоже бывают.

Ее зычный голос, приправленный матом, был слышен далеко за пределами табора.

Между тем на брезент ложилась добыча — найденные оперативниками вещественные доказательства — доллары, юани, золотые кредитные карточки.

Муровская собака, скуля, уселась около кипы матрасов.

— Что там, Лорд? — спросил оперативник из УБНО. — На, вспарывая матрасы. — Во, то что надо.

Внутри они были заполнены маковой соломкой. Продолжавшую галдеть ругающуюся толпу начали усаживать в автобусы. Дальше — в УВД на разбор и — в поезд. Мужчин поднимали с земли и пинками сопровождали к автобусам.

Женщины и дети шли сами.

— Ну-ка, а ты кто? — спросил оперативник — капитан из МУРа, беря за шкирку русского парнишку на вид лет шестнадцати-семнадцати. — Что, тоже дитя цыганского народа?

— Да я тут случайно, — замялся он.

— Подними руки.

— Меня уже обыскивали.

— Поднимай.

Муровец нашел нечто новое — паспорт.

— Так, Гарбузов Всеволод Игоревич. Где прописан? — открыл паспорт на странице с пропиской. — Значит, в гости заскочил? Далеко шел.

— Познакомился с цыганами. Заехал.

— Небось наркоту привез?

— Нет, — испуганно воскликнул мальчишка.

— Разберемся.