JК
Право выжившего :: Рясной Илья
Страница: 215 из 216 — Не нравится, легаш. А Вейсмана знаешь? Лучший адвокат в городе, и в башке у него не вата. Все дело ваше развалит. Слышь, легаш, ты же тогда и виноватым останешься. С работы погонят, и будешь ты один-одинешенек, под забором, никому не нужный. По душе такой расклад?
— Пошли, — сдавленно произнес Косарев…Прожаренное солнцем ущелье, пулемет, безжалостно косящий его ребят уже и так поредевшей роты, свинцовый дождь, от которого нет спасения… Яркая, как тысяча солнц, лампа в операционной — все разом навалилось на него. Он как бы раздвоился. Душой он снова был на войне, с двумя гранатами в руке, распластавшийся на каменной стене; и здесь, в лесу, с рецидивистом Гвоздем, почему-то решившим, что может запугать его, командира разведроты Косарева, который прошел через ад.
Гвоздя не раз выручала способность заговаривать собеседника. Вот и сейчас ему показалось, что он берет верх, начинает овладевать ситуацией. Он воспрянул духом и снисходительно продолжил:
— А когда с тебя снимут погоны, я тебя пришью. Точнее, другие найдутся. Сначала только уши отрежут… Тридцать тысяч…
— Соришь деньгами, Гвоздь, — улыбнулся криво Косарев. — Небось немало заколотил, чеченцам снайперов и патроны доставая.
— Хватает на молочишко.
— Хороший бизнес?
— Нормальный.
— Чеченцам помогать наших ребят убивать.
— Пустой разговор. Тридцать пять — последнее слово. Или — хана тебе. Выбирай.
Гвоздю изменило чувство реальности.
— Пошли, — сдавленно произнес Косарев…Прожаренное солнцем ущелье, пулемет, безжалостно косящий его ребят уже и так поредевшей роты, свинцовый дождь, от которого нет спасения… Яркая, как тысяча солнц, лампа в операционной — все разом навалилось на него. Он как бы раздвоился. Душой он снова был на войне, с двумя гранатами в руке, распластавшийся на каменной стене; и здесь, в лесу, с рецидивистом Гвоздем, почему-то решившим, что может запугать его, командира разведроты Косарева, который прошел через ад.
Гвоздя не раз выручала способность заговаривать собеседника. Вот и сейчас ему показалось, что он берет верх, начинает овладевать ситуацией. Он воспрянул духом и снисходительно продолжил:
— А когда с тебя снимут погоны, я тебя пришью. Точнее, другие найдутся. Сначала только уши отрежут… Тридцать тысяч…
— Соришь деньгами, Гвоздь, — улыбнулся криво Косарев. — Небось немало заколотил, чеченцам снайперов и патроны доставая.
— Хватает на молочишко.
— Хороший бизнес?
— Нормальный.
— Чеченцам помогать наших ребят убивать.
— Пустой разговор. Тридцать пять — последнее слово. Или — хана тебе. Выбирай.
Гвоздю изменило чувство реальности.