Золотой плен   ::   Кемден Патриция

Она не видит, не слышит, не чувствует ничего, кроме Онцелуса... Mon dieu! [6] Ее тело томится по тому, что он с нею творит. В дверь тихонько вошел лакей. Поклонился Лиз и на серебряном подносе подал запечатанное письмо.

– Мадам Д'Ажене?

Лиз схватила письмо, сорвала печать и прочла. Дыхание ее участилось, и она нетерпеливо замахала лакею, чтоб уходил.

Шурша атласной юбкой, она поспешила из музыкальной гостиной на призыв Онцелуса. Звуки пасторали следовали за ней. С подсвечников на галерее ее провожали взглядами херувимы, точно знали ее секрет – это горящее между ног плотское желание. Ее глаза прощупывали каждого встречного. Лиз мысленно проклинала их длинные сюртуки, прикрывающие то, к чему она стремится всем телом. Да что мне в них? Все вялы, слабы, неумелы. Только Онцелус знает ее. Только он умеет ее любить. Нет, Константин, конечно, тоже ее любит, даже теперь, но...

Она зацепила каблуком кружевную оборку и споткнулась. Закусила губу и на миг сомкнула трепещущие веки. За собой она слышала придушенный смех, но не обращала на него внимания. Подхватила юбки и полетела. Ничто не имеет значения, ничто и никто, кроме Онцелуса.

Отперев засов, она толкнула дверь и резко захлопнула ее за собой.

– Онцелус! – выдохнула она. И увидела его у холодного камина; волосы и лицо прикрыты темными одеждами. – Онцелус, я так спеши...

Он шевельнулся, и позади него со стула поднялась еще одна мужская фигура.

– Рулон, – презрительно выговорила Лиз.