JК
Звезда и тень :: Кинсейл Лаура
Страница: 224 из 470На борту Атлантического парохода он просыпался с этим желанием, в поезде, уносившем его на запад, он засыпал под стук колес, и ему снилось, что она – рядом; и во сне небыло стыдно, во сне он никому не причинял боли. Отплыв из Сан-Франциско, в каюте на корабле, принадлежащем ему, он сторонился всех, предаваясь мечтам, не желая просыпаться и глянуть в лицо реальности.
В Гонолулу было солнечно, зелено, цветы раскачивались на ветру. Но – пусто. Он жил в небольшой, почти лишенной мебели комнате в здании корабельного управления, а не дома, где высокие ставни оставались закрытыми, а в комнатах было сумеречно, только гулко раздавалось эхо.
Увидя его на костылях, Дожен порекомендовал китайский гипс. Западная повязка была снята, предпочтение отдано востоку. Дурно пахнущие снадобья, теплые ванны, несколько тайных визитов к американскому хирургу… Нога потихоньку заживала, все меньше причиняя боли при движении.
Пока Сэмюэль был в отлучке, Дожен нанял мальчика из семьи нового потока японских эмигрантов. Мальчик подметал стружки и говорил мало, даже на японском. Он называл Дожена «Оукатасама», при этом отвешивал глубокий поклон. Видно, что он хозяина боготворил. С огромным почтением мальчик стал относиться и к Сэмьюэлу, называл его «мейджин» – «почитаемый человек» и без всяких на то оснований отвешивал и ему китайский поклон.
Япония согласилась два года назад на выезд рабочих на плантации Гавайев, и Дожен не был теперь так уже одинок в своей хижине на склоне горы. Время от времени к нему наведывались посетители – выпить чаю или саке, сыграть в го.
В Гонолулу было солнечно, зелено, цветы раскачивались на ветру. Но – пусто. Он жил в небольшой, почти лишенной мебели комнате в здании корабельного управления, а не дома, где высокие ставни оставались закрытыми, а в комнатах было сумеречно, только гулко раздавалось эхо.
Увидя его на костылях, Дожен порекомендовал китайский гипс. Западная повязка была снята, предпочтение отдано востоку. Дурно пахнущие снадобья, теплые ванны, несколько тайных визитов к американскому хирургу… Нога потихоньку заживала, все меньше причиняя боли при движении.
Пока Сэмюэль был в отлучке, Дожен нанял мальчика из семьи нового потока японских эмигрантов. Мальчик подметал стружки и говорил мало, даже на японском. Он называл Дожена «Оукатасама», при этом отвешивал глубокий поклон. Видно, что он хозяина боготворил. С огромным почтением мальчик стал относиться и к Сэмьюэлу, называл его «мейджин» – «почитаемый человек» и без всяких на то оснований отвешивал и ему китайский поклон.
Япония согласилась два года назад на выезд рабочих на плантации Гавайев, и Дожен не был теперь так уже одинок в своей хижине на склоне горы. Время от времени к нему наведывались посетители – выпить чаю или саке, сыграть в го.