JК
Звезда и тень :: Кинсейл Лаура
Страница: 262 из 470Это казалось другой планетой: фантазия и туман, а он еще никогда не жил до этого мгновения.
Сэмьюэл ласкал ее волосы, ее виски, щеки, нежную кожу. Она только смотрела на него в зеркале. Какие у нее красивые глаза, зеленые, как луг в тумане ее английских лесов, а ресницы такие длинные, что он чувствовал их движение под своими пальцами.
Он продолжал стоять, касаясь ее, представляя ее с распущенными волосами, все ее тело: чувственный запах, звуки. Его горло сдавил приглушенный стон. Он хотел держать ее, обнять и прижать к себе – он хотел обладать ею. Внутри его билась сильная волна. Все, что он знал, все, что он испытал и чем владел в жизни, – было разрушено. Воля изменила ему.
– Помни, – предупреждал Дожен, – твоя всепоглощающая страсть, твое сердце, которое столь яростно воплощает смятение тела и столь же отвергает его, превратится в лес мечей, которые разрубят на куски твою душу. Помни это.
Только чувство стыда, безмерного стыда, наконец, заставило его убрать руки, отпустить ее и выйти из комнаты ослепшим и безмолвным.
23
Леда неподвижно сидела перед зеркалом. Вдалеке прозвенел колокол к обеду.
Она знала, что двери позади нее открыты. Ожерелье сверкало у нее на шее, все в блеске бриллиантов. У нее зарябило в глазах.
Девушка пощупала застежку, не смогла ее найти и расплакалась всерьез.
«Это все потому, что моя мать была француженка, – думала она. – Я фривольна. Я распутница. Я счастлива. Но я не могу быть счастливой.
Сэмьюэл ласкал ее волосы, ее виски, щеки, нежную кожу. Она только смотрела на него в зеркале. Какие у нее красивые глаза, зеленые, как луг в тумане ее английских лесов, а ресницы такие длинные, что он чувствовал их движение под своими пальцами.
Он продолжал стоять, касаясь ее, представляя ее с распущенными волосами, все ее тело: чувственный запах, звуки. Его горло сдавил приглушенный стон. Он хотел держать ее, обнять и прижать к себе – он хотел обладать ею. Внутри его билась сильная волна. Все, что он знал, все, что он испытал и чем владел в жизни, – было разрушено. Воля изменила ему.
– Помни, – предупреждал Дожен, – твоя всепоглощающая страсть, твое сердце, которое столь яростно воплощает смятение тела и столь же отвергает его, превратится в лес мечей, которые разрубят на куски твою душу. Помни это.
Только чувство стыда, безмерного стыда, наконец, заставило его убрать руки, отпустить ее и выйти из комнаты ослепшим и безмолвным.
23
Леда неподвижно сидела перед зеркалом. Вдалеке прозвенел колокол к обеду.
Она знала, что двери позади нее открыты. Ожерелье сверкало у нее на шее, все в блеске бриллиантов. У нее зарябило в глазах.
Девушка пощупала застежку, не смогла ее найти и расплакалась всерьез.
«Это все потому, что моя мать была француженка, – думала она. – Я фривольна. Я распутница. Я счастлива. Но я не могу быть счастливой.