Алкамен - театральный мальчик   ::   Говоров Александр

Мидянин недоверчиво проворчал, помедлил, но отправился.

Нас окружили воины Артемисии в хвостатых греческих шлемах; ослабевшего Мнесилоха подхватили под руки и повели.

Но почему нас ведут крадучись, бегом, почему Артемисия торопит с тревогой: "Скорей, скорей!"?

МЯТЕЖНИКИ

И вот мы заперты в каморке на корме корабля. Каморка медленно поднимается и опускается; пустой кувшин перекатывается из угла в угол. Скрипит, двигается, стонет деревянное чрево корабля. В зарешеченное окошко видно, как взлетает зеленая волна и плескается к нам в окошко, а у каждого из нас тошнота притаилась в горле и голова мутится.

Куда плывет корабль Артемисии, мы не знаем, чувствуем только, что идет полным ходом и что весь персидский флот к середине дня пришел в движение.

Слышны мерные постукивания молотка, которым отбивают такт гребцам, чтобы они равномерно двигали веслами; скрипят уключины, и рабы поют негромко и протяжно, не заглушая шорох волн о деревянные борта.

- Эй, лягушонок! - Мнесилох так и впился в зарешеченное окошечко. - У тебя глаза прыткие. Разгляди-ка - мне против солнца не видать, - куда движутся вон те громоздкие корабли?

- Эти, с раскрашенными башенками и медными таранами?

- Да, да, эти.

- Налево. Они плывут налево.

- А что там налево? Смотри, Алкамен, смотри зорче, что там?

- Что там? А там пролив Саламина. Ясно вижу этот пролив. О Мнесилох, Мнесилох! Весь царский флот движется туда.