JК
Алкамен - театральный мальчик :: Говоров Александр
Страница: 71 из 198Он закричал, указывая на Эсхила:
- Вы слышите его, благородные? Сегодня он соблазнительными стихами призывал к свержению богов, завтра призовет толпу делить ваше имущество, а рабов - разбивать кандалы! И как это мы, слепцы, дуралеи, выпустили на сцену его стряпню?
Эсхил молча смотрел на него в упор младенческими глазами. Потом повернулся и стал величаво подниматься по лестнице. Мне показалось, что Лисия вот-вот ударит его снизу кинжалом. О, я бы успел выскочить и повиснуть на руке негодяя!
Но Эсхил поднимался, ступеньки скрипели под его грузными шагами, а перекупщик зерна беспомощно спрашивал у всех:
- А он не предаст, а он не пройдет к Фемистоклу?
Дверь за Эсхилом захлопнулась.
Тогда Килик удрученно вздохнул и сказал:
- Успокойся, этот бородатый ребенок такого не придумает. Он проклянет тебя в стихах или постарается надуть при очередной продаже зерна. А к Фемистоклу он не пойдет.
- А мальчишка? - трясся Лисия. - Этот театральный прислужник, он не выдаст?
- Он глуп, как поросенок, ему бы только проказить, - усмехнулся Килик. - Да к тому же он знает, что рука Килика тверда, а палка не знает жалости. Не так ли, сын лягушки?
Килик потрепал меня за волосы и оттолкнул. О жрец, если бы ты знал, как ты ошибаешься!
- Ну, а ты, Килик, ты сам хочешь нам помочь в свержении тирана Фемистокла? Чей ты - наш или не наш?
- Я - богов, - уклончиво ответил жрец. - Персы ли будут править, демократы ли, эвпатриды - боги при всех властях будут требовать жертв.
- Вы слышите его, благородные? Сегодня он соблазнительными стихами призывал к свержению богов, завтра призовет толпу делить ваше имущество, а рабов - разбивать кандалы! И как это мы, слепцы, дуралеи, выпустили на сцену его стряпню?
Эсхил молча смотрел на него в упор младенческими глазами. Потом повернулся и стал величаво подниматься по лестнице. Мне показалось, что Лисия вот-вот ударит его снизу кинжалом. О, я бы успел выскочить и повиснуть на руке негодяя!
Но Эсхил поднимался, ступеньки скрипели под его грузными шагами, а перекупщик зерна беспомощно спрашивал у всех:
- А он не предаст, а он не пройдет к Фемистоклу?
Дверь за Эсхилом захлопнулась.
Тогда Килик удрученно вздохнул и сказал:
- Успокойся, этот бородатый ребенок такого не придумает. Он проклянет тебя в стихах или постарается надуть при очередной продаже зерна. А к Фемистоклу он не пойдет.
- А мальчишка? - трясся Лисия. - Этот театральный прислужник, он не выдаст?
- Он глуп, как поросенок, ему бы только проказить, - усмехнулся Килик. - Да к тому же он знает, что рука Килика тверда, а палка не знает жалости. Не так ли, сын лягушки?
Килик потрепал меня за волосы и оттолкнул. О жрец, если бы ты знал, как ты ошибаешься!
- Ну, а ты, Килик, ты сам хочешь нам помочь в свержении тирана Фемистокла? Чей ты - наш или не наш?
- Я - богов, - уклончиво ответил жрец. - Персы ли будут править, демократы ли, эвпатриды - боги при всех властях будут требовать жертв.