Алмаз - камень хрупкий   ::   Валаев Рустем

Но друзья молчали, словно опасаясь нарушить веками установившееся правило всех разведок мира: отказываться от своих "провалившихся" шпионов и лишь в редчайших случаях обменивать их на пойманных таких же "инкогнито" той страны, где томится в заключении особо нужный им человек.

Пять лет назад Гафаров начал кашлять, а в прошлом году ощутил на языке солоноватый привкус крови и понял, что это начало конца. И все же где-то глубоко в груди еще теплилась надежда.

В редкие дни, когда подле монастырской тюрьмы дежурил часовой татарин Хадзыбатыр, он разрешал полковнику выходить за ворота кремля к берегу моря.

Зная о тяжелом состоянии здоровья государственного преступника Гафарова, монастырско-тюремное начальство смотрело на эти "тайные" прогулки сквозь пальцы, так как было твердо уверено, что больной полковник "учинить утечки не может". Да и сам Рамазан понимал, что побег с Соловецких островов без специальной подготовки невозможен. Об этом свидетельствовали неудачные попытки бегства как в прошлом, так и в этом веке -- и нижегородского посадского Дружинина, и матроса Куницына, и многих других заключенных.

Дойдя до берега и присев на обкатанный морем валун, Гафаров часами пристально смотрел на ажурные кружева холодного темно-стального моря, и порой ему казалось, что вот сейчас на горизонте появится присланная за ним канонерка. Но вместо нее неожиданно показывалась громадная спина белухи* [Млекопитающее морское животное.] и снова исчезала в пенных кружевах.