Американская дуэль   ::   Станюкович Константин Михайлович

- А ты не оказывай перед им страху, - продолжал беспалый матрос, понижая конфиденциально свой зычный бас: - Он и бросит над тобою куражиться... боцман-то... Нешто больно даве съездил? Целы зубы? - небрежно прибавил он.

- Целы... Он зубов не касался.

- Так чего же ты заскучал, Егорка?

- Главная причина: вовсе обидно, Иваныч.

- Обидно? А ты не обиждайся. Плюнь! Такая уж флотская служба терпеливая. Не ты один матрос на "Чайке". Все терплют. А то какой обидчистый, скажи пожалуйста, - насмешливо кинул Иваныч.

Матросик был, видимо, смущен таким напоминанием о "всех".

В самом деле, разве он один терпит? Других вот наказывают линьками, а его, слава богу, еще ни разу не пороли. Вот только боцман утесняет, за всякую малость дерется, а то господь пока миловал.

А Иваныч, словно бы желая подбодрить Егорку, продолжал:

- Это што, коли боцман или старший офицер съездит по морде с рассудком, без повреждений... Это нестоящее дело для форменного матроса. Он должен к бою привыкать - на то она и служба. А вот меня, братец ты мой, так прежде форменно шлифовали линьками и, можно сказать, вовсе до отчаянности и безо всякого предела... Такой уж дьявол был у нас на корабле старший офицер... ну и капитан тоже... лют был на порку. И ничего: сустерпел все. Жив остался и безо всякой чихотки. А ты: "обидно"! То-то оно и есть, что ты еще вовсе глуп, Егорка!

И, помолчав, прибавил:

- А я уже боцману скажу, чтобы не очень тебя оболванивал. Пужливый и обидчистый, мол, матросик...