Амур-батюшка (Книга 1)   ::   Задорнов Николай Павлович

- Будь милосерден, не погуби!

- Чего же ты задиковал? - Иван усмехнулся, поднял Федора за воротник. - Ты чудак!

Барабанов всхлипывал.

- От кого ты прятался, скажи? - говорил Иван. - Да что бы ты в тайге ни сделал, я все узнаю. Я ее, матушку, насквозь вижу, по следу скажу, а следы заметет, шаманить стану - как в воду посмотрю. Собаки у меня и те вора чуют, они тебя и не любят, - он отогнал пинком бродившую вдоль стен рыжую суку.

Барабанов, вздрагивая, бился лбом о стол и бормотал что-то несуразное. Голос его заглушали пурга и шум леса.

Изредка доносился слабый треск падающих деревьев.

- Попомни мои слова, Федор. Покуда твое счастье. Ну, ежели ты еще раз в тайге чужого коснешься, не пощажу. А пока - как ничего не было. Слышь ты, - Иван потряс Барабанова за плечо, - не дикуй... Чаевать станем.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Однажды Анга привела в землянку Кузнецовых молодую кривоногую гольдку в щегольском халате и с серебряным кольцом в плоском носу. На руках у нее был заплаканный косоглазый ребенок.

- Бя-я-я... Бе-е-е, - укачивала его мать.

Это была молодая жена мылкинского богача Писотьки. Она приехала на собаках вместе с мужем, чтобы полечить ребенка у Анги, но та шаманить отказалась и привела женщину к старухе.

Раздев младенца, бабка ужаснулась его виду. Ребенку было более года, но мать, по-видимому, еще ни разу не мыла его. У мальчика вздулся животик, тело покрылось струпьями.

- Все мальчишки у нее, как родятся, помирают, - объясняла Анга. Отец говорит: "Кто вылечит - ничего тому не пожалею".