Авиаторы об авиации   ::   Галлай Марк Лазаревич

Вот

в этом-то, к чему они обращаются мыслями, и заключено самое главное. На сюжет

(если это можно назвать сюжетом в полном смысле этого слова), как на ниточку,

нанизываются отступления. Глубокие философские, лирические, гражданские

отступления, в которых и заложено основное, что хотел сказать нам писатель.

Земные, прежде всего земные дела интересовали Экзюпери-человека и вдохновляли

Экзюпери-писателя. Даже находясь в полете — где-то между звездами и

облаками, — он смотрит пристальнее всего вниз, на Землю: «До чего хорошо

прибран мир, когда глядишь на него с высоты трех тысяч метров!» При рассмотрении

с более близкой дистанции тот же мир представлялся писателю, увы, значительно

менее совершенным! Это противопоставление — светлого, романтичного,

героического Неба и плохо устроенной, далекой от совершенства Земли —

проходит красной нитью едва ли не через все произведения писателя.



...Ко второй половине тридцатых годов Экзюпери, вдоволь налетавшись над

пустынями Северной Африки и горами Южной Америки, превращается в журналиста и по

заданиям редакций французских газет много ездит по Европе.



Некоторое время проводит он и у нас, в Москве.



К сожалению, по приведенным в книге Мижо отрывкам из московских репортажей

Сент-Экзюпери трудно судить о точности и глубине его проникновения в нашу

сложную, многоплановую действительность тех лет.