Бабаев   ::   Сергеев-Ценский Сергей

Кофточка на нейбыла широкая; она расплескалась в ней, как в ванне. Будет сидеть в ней год, два, десять лет... Три кошки будут спать на диване: Мурка, Милка и Мунька...

А те, на улицах, все ходят, ищут... все новые, веселые, без будущего, без прошлого - один вечер...

- И каблуки у них стоптаны внутрь... - говорит он вслух и потом повторяет, точно читает стих: - И - каблуки - у них стоптаны внутрь...

У Лидочки растерянное лицо. Что-то было натянуто, но вдруг оборвалось, и нельзя найти концов, чтобы завязать снова.

- За то, что вы жалеете меня, - благодарен, - говорит, улыбаясь, Бабаев. - Совет ваш выполню, женюсь... э, что там! - И добавляет тихо: - На одной из тех... с каблуками...

Хочется ему рассмеяться, чтобы это было еще обидней, но он уже не знает, зачем.

Две Милки трутся около ног и мурлычут.

- Так зачем же вы шляетесь сюда, зачем? - визгливо вскрикивает Лидочка.

"Как торговка!" - думает Бабаев.

Он ждал этого, и ему приятно, что она кричит. На лоб ее выбились еще какие-то ненужные, незавитые пряди, от этого у нее совсем семейный встрепанный вид.

Вытягивается перед глазами длинная улица с желтыми фонарями; деревья над головой синие, цвета индиго; с них падает иней то хлопьями, то мелкими тонкими кристалликами, точно сетка мреет. Чувствуется густой пахучий воздух - свежий, льдистый.

- Шлялись... торчали... Делали скучные мины!.. Зачем таскались? кричит Лидочка.

Он курит и старается выпускать дым так, чтобы закрыть ее лицо.