Бабаев   ::   Сергеев-Ценский Сергей

- Ну, вот видите! Что у кого болит... Ну, давайте говорить о военных!

В сыром воздухе пятна встречных лиц казались вкрапленными в черное и вместе с ним колыхались. Были и примелькавшиеся лица, те, что всегда одни и те же, неизвестно кто, но их всегда можно встретить: они стареют еще в люльке и остаются такими на всю жизнь. Были юные, нежные. Говорили о чем-то.

Слова мешались в толпе, перепрыгивали от одних к другим, перетирались в мелкую, чуть понятную пыль, но это было неважно для тех, кто говорил. Все слова здесь были легкие, как пустые орехи, все одинаковы, никому не нужны.

- Вы давно служите? В каком чине? - спросила она.

- А вы, должно быть, не здешняя, я вас не встречал... Вы приезжая? спросил он.

- Я из Кракова, полька.

- Или из Риги, немка?

- Или из Москвы, русская... Какой вы смешной.

И рассмеялась.

"Это - живой человек, с которым я иду, чтобы им себя оскотинить", желчно подумал Бабаев.

"А что значит: оскотинить? Унизить? Возвысить?.."

- А вы зачем идете? - спросил он.

- Как? - остановилась она.

- Унизить себя или возвысить?

- Купите мне десяток папирос "Ливадия" и спичек две коробки, - вместо ответа кивнула она на лавочку у бульвара.

- У меня есть папиросы, - ответил он.

- Есть? Почему мне казалось, что вы не курите? Это вы на другого похожи, тоже военный, тот не курит... Ну, апельсин десяток!

Из сада они уже вышли и шли по улице.