Базалетский бой (Великий Моурави - 5)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

Не устроим мы ловушки Георгию Саакадзе, не вызовем хотя бы в Мцхета, якобы на разговор, чтобы потом предать кизилбашам. Говори, как на исповеди, об этом думал?!

- Так. Если для целости царства необходима жертва... А разве настоятеля Кватахеви также не требует шах? Зная, как церковь дорожит отцом Трифилием, я всячески убеждал Хосро-мирзу.

- Передай Иса-хану: Трифилий бежал в Русию, и его оттуда не выманишь. "Ложь, приносящая пользу вере, та же истина", - подумал католикос. - Но если вернется - выполним повеление шаха, знай, мой сын...

Шадиман осклабился, хотелось удержать приятное мгновение, - ведь католикос впервые сказал ему: "мой сын". Он низко склонился и поцеловал рукав тяжелой шелковой рясы.

Католикос задумчиво продолжал:

- ...если, как сказал, персы до одного уйдут, о многом можешь просить. И с того же священного дня в церквах начнутся проповеди против Саакадзе. Не ему бог предначертал занять престол Багратиони.

Едва за Шадиманом закрылись ворота, как снова их открыли для двух отъезжающих монахов, получивших разрешение Хосро-мирзы совершать поездки в Мцхета и обратно.

Монахи, понукая лошаков хворостинками, выехали из Тбилисских ворот, но, обогнув Мцхета, свернули в лес и стали медленно углубляться в чащу. Они предвкушали, как отведают иорскую форель, ибо им поручал католикос пробиться в Тушети и проверить, здоров ли царь Теймураз.

Полный дум возвращался в Метехи Шадиман.