Страница:
238 из 732
Значит, хотят Саакадзе величать царем? А Симона не любят картлийцы?
- Шах-ин-шах, - быстро сказал Эраб-хан, - здесь уместно вспомнить мудрость поэта:
- Отчего свеча трещит все - в полночь пери вопрошала,
- Отчего орет, бушует человек - противник мира?
- Оттого, что недостаток в первой высохшего сала,
И ослиного избыток во втором не только жира.
Шах с удовольствием взглянул на любимца. За шахом все ханы поспешили выразить признательность веселому Эребу.
- Мои уши усладились приятной вестью: картлийцы, не устрашаясь "льва Ирана", хотят величать Саакадзе, сына собаки, царем?
- Нет, шах-ин-шах, - Теймураза, сына шакала.
Шах до боли сжал рукоятку сабли: "Теймураз? Кто для Ирана опасней - он или Саакадзе? Видит аллах - Непобедимый!"
Шах сурово смотрел на Хосро, который в замешательстве молил взглядом Иса-хана о помощи.
Иса-хан обдумывал: "Видит Габриэл, не следует слишком часто касаться Гурджистана. Нет, я не кровожаден и ради наживы никогда не разорял покоренные страны, не уничтожал напрасно чужой народ. Нет! Я, Иса, истый полководец..."
Тут Иса-хан мысленно запнулся: "Да не допустит Мохаммет никого проникнуть в мои мысли!" Увы! Он, Иса-хан, восхищается Непобедимым. Он втайне радуется неудаче Хосро-мирзы пленить Саакадзе. Свидетель Хуссейн, довольно крови! Разве зверства создают славу?
Шах испытующе вглядывался в замолкших полководцев: "Они правы, нельзя отвечать ставленнику аллаха, не отобрав тщательно, как бирюзу, слова".
|< Пред. 236 237 238 239 240 След. >|