Базалетский бой (Великий Моурави - 5)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

Скрывая смущение, Георгий низко склонился и поцеловал конец черной мандили. Случайно взгляд его упал на свитки. С минуту длилось молчание, оно казалось бесконечным.

"...И тогда, сжимая железной десницей меч Сурами и Марткоби, Георгий Саакадзе изрек: "Не бывать вовеки веков грузинскому народу под пятой мусульман..."

- Ты права... - Саакадзе хотел сказать: "золотая Нино", но осекся, вечно юная Нино: не бывать грузинскому народу под пятой врага, еще худшего, чем мусульмане. Войной иду, Нино, на Зураба Эристави.

- Давно пора, Георгий, не одну слезу пролили матери сыновей, уничтоженных подлой рукой владетеля Арагви. Но кто, кроме "барсов", сейчас с тобой?

- Никто.

- А народ?

- Георгий из Носте надеется... Моурави... сомневается.

Над монастырем плыли облака, и тени их медленно скользили по отрогам. Потом яркий луч, как стрела, пробил серое марево, проник в узкое окно, позолотил свитки, на миг оживил полуистертую икону и пропал в углу, словно нашел лазейку. И в келье опять водворилась торжественная суровость, которую не решались нарушить двое, неподвижно сидевшие друг возле друга. Но вот Саакадзе встряхнул головой, обрывая тягостную тишину:

- Сомневаюсь, но надеюсь! Как может народ предпочесть тирана своему другу? Разве не народ в течение многих лет нес ко мне жалобы на угнетателей? Разве не я жаждал добыть народу лучшую жизнь?

- Все понимает народ. Но ты знаешь так, как никто, что несвободный лишен права мыслить возвышенно. Цепко держат князья в хищных руках жизнь народа.