Беглец   ::   Станюкович Константин Михайлович

Только вахтенный офицер ходил взад и вперед по мостику, посматривая по временам на горизонт, не темнеет ли гдешквалистое облачко, да покрикивая изредка часовым на баке: "вперед смотреть!"

- Чем же кончилось дело? - спросил я после того, как Лютиков смолк.

- Известно, чем кончались такие дела!.. - с озлоблением промолвил Лютиков. - Много народу пошло в Сибирь, а меня сдали в матросы...

- Живы отец с матерью?

- Умерли... Никого почти из родных не осталось в живых. Брат старший есть, ну, да тот давно бога забыл...

Все это Лютиков рассказывал уж после того, как между нами установились более или менее близкие отношения. В начале плавания, когда я, заинтересованный Лютиковым, обратился было к нему с разными вопросами, он отвечал сухо и неопределенно, с насмешливой улыбкой, говорившей, казалось: "тебе какое дело?"

Это меня обидело несколько. В качестве либерального юнца, искавшего сближения с матросами, я наивно полагал, что выражаю сочувствие, и не сообразил тогда, сколько было грубой неделикатности в этих расспросах молодого барчука. Все дальнейшие мои попытки вызвать Лютикова на разговор не имели успеха. Лютиков, видимо, относился ко мне с тем же подозрительным недружелюбием, сдерживаемым различием положений, в форме сухой почтительности, - с какими относился вообще ко всем офицерам. Только к одному капитану он, по-видимому, питал нежные чувства, а когда капитан обращался иногда к Лютикову с приветливым словом, Лютиков бывал доволен.

Вскоре, однако, неприязненность его мало-помалу прошла.