Преисподняя   ::   Гоник Владимир

— Никогда?

— Никогда.

— Нравится?

— Я не знаю. Пусто.

Да, он привык к тесноте, стенам, потолку, ограниченному пространству, даль и простор были для него пустотой, которая существовала вокруг неизвестно зачем.

Бирс подумал, что юноша впервые видит солнце, траву, деревья и прочее, прочее, что люди знают с рождения. И какой же должна быть идея, если вера в неё лишает человека чего-то важного для него, столь же ценного, как и сама жизнь. Впрочем, она и жизни лишает с лёгкостью, словно это пустяк.

В ожидании машин Бирс размышлял, как разговорить альбиноса, чтобы разузнать что-нибудь о Джуди. Пленника наверняка интересовало, что с ним станет, но он не задал ни одного вопроса, что, впрочем, и понятно было: когда человек обязан лишь выполнять приказ, он не должен задумываться, что его ждёт. Там, внизу, они не имели права задумываться о будущем, у них не было будущего, вернее, будущее означало для них новый приказ, и это было всё, что их ждало впереди.

— Сейчас тебя отвезут в госпиталь, — наклонился Антон к альбиносу.

— Зачем? — спросил альбинос.

— Тебя там подлечат…

— Чтобы убить? — с прежним равнодушием поинтересовался альбинос.

Изо дня в день им твердили — плен означает смерть, они готовы были к ней, Бирс не замечал в пленнике ни страха, ни тревоги. Тот знал, что его ждёт, но сохранял спокойствие перед любой участью, какую уготовила ему судьба.

— Почему убить? — удивился Бирс. — Вылечат, будешь жить.