JК
Преисподняя :: Гоник Владимир
Страница: 415 из 428Да и то правда: как такое взять в толк?
Когда всем на удивление мы с женой вернулись восвояси, наши знакомые сочли нас слабоумными, в лицах мы читали один вопрос: зачем? Я дал им ответ в романе и могу лишь добавить, что Россия — наша страна, нам следует сделать её приемлемой для жизни.
В марте девяносто третьего, незадолго до референдума я ненароком попал в уютный Бетховенский зал Большого театра на встречу с Президентом. В прежние времена мне случалось на съездах кинематографистов лицезреть в Кремле партию и правительство, когда они одаривали нас своим посещением. На редкие встречи творцов с вождями в узком кругу отбирали, понятное дело, самых верноподданных, я, к счастью, никогда в них не значился. К счастью, потому что видеть и слышать тот бред было тошно и невмоготу. Правда, многие рвались, старались попасть на глаза, чтобы их заметили. Ох, рвались, помню.
На этот раз я охотно отправился на встречу с первым Президентом России, за которого я отдал свой голос. Не скрою, я прихватил роман: вдруг случится оказия подарить. Охранники книгу сразу изъяли, унесли для проверки, минут через пятнадцать вернули.
Едва Президент появился, творцы по давней привычке принялись его просить — кто о чём. Судьба культуры в России сейчас трагична, но просьбы выглядели неуместно: какие просьбы, страна над пропастью!
Я вообще не люблю, когда просят, по мне заповедь булгаковского Мастера: не проси! Правда, мне по нраву и другие заповеди: Не верь! Не бойся! Просителям я хотел бы напомнить слова другого Президента: «Не думайте, что может сделать для вас Америка. Подумайте, что можете сделать для неё вы». Это произнёс Джон Кеннеди при вступлении в должность.
Когда всем на удивление мы с женой вернулись восвояси, наши знакомые сочли нас слабоумными, в лицах мы читали один вопрос: зачем? Я дал им ответ в романе и могу лишь добавить, что Россия — наша страна, нам следует сделать её приемлемой для жизни.
В марте девяносто третьего, незадолго до референдума я ненароком попал в уютный Бетховенский зал Большого театра на встречу с Президентом. В прежние времена мне случалось на съездах кинематографистов лицезреть в Кремле партию и правительство, когда они одаривали нас своим посещением. На редкие встречи творцов с вождями в узком кругу отбирали, понятное дело, самых верноподданных, я, к счастью, никогда в них не значился. К счастью, потому что видеть и слышать тот бред было тошно и невмоготу. Правда, многие рвались, старались попасть на глаза, чтобы их заметили. Ох, рвались, помню.
На этот раз я охотно отправился на встречу с первым Президентом России, за которого я отдал свой голос. Не скрою, я прихватил роман: вдруг случится оказия подарить. Охранники книгу сразу изъяли, унесли для проверки, минут через пятнадцать вернули.
Едва Президент появился, творцы по давней привычке принялись его просить — кто о чём. Судьба культуры в России сейчас трагична, но просьбы выглядели неуместно: какие просьбы, страна над пропастью!
Я вообще не люблю, когда просят, по мне заповедь булгаковского Мастера: не проси! Правда, мне по нраву и другие заповеди: Не верь! Не бойся! Просителям я хотел бы напомнить слова другого Президента: «Не думайте, что может сделать для вас Америка. Подумайте, что можете сделать для неё вы». Это произнёс Джон Кеннеди при вступлении в должность.