Преисподняя   ::   Гоник Владимир

Как обманчива внешность: неужто такие весёлые дерзкие ножки уживаются синтересом к чужим горестям? Полноте, барышня, поищите развлечения в другом месте.

— Что-то я сегодня притомился. — Першин устало вытянулся на кровати.

— Что стряслось? — спросила она строго, и даже металл почудился ему в её голосе.

Да, надо отдать ей должное, присутствовало в ней что-то жёсткое, какая-то несовместимая с внешностью твёрдость, словно в характере у неё было добиваться своего.

Ладно, будет, иди отсюда, беги в свои генеральские дома, на свои генеральские дачи, ешь свои генеральские пайки, флиртуй с генеральскими сыновьями. И не смотри так, здесь не подают.

— Может, я для вас недостаточно глупа? — спросила она с едкой презрительной усмешкой. — Вам чего-нибудь попроще?

О, хороший вопрос! Видно, задело за живое, но голова явно на месте и присутствует в ней живая мысль. Для генеральской дочери и при такой внешности излишний груз. Да, кажется, обременили барышню извилины — большой порок, большой…

Она явилась на другой день злая-презлая, явилась — не запылилась, злость так и светилась в её глазах. Конечно, обращение задело её за живое, но понять можно: кому по нраву, когда тебя отвергают?

Она вся была, как натянутый шёлк, — тронь, посыпятся искры, но вместе со злостью угадывалась решимость: что-то гимнастка надумала и не собиралась отступать. В злости она была загляденье: собранная, сосредоточенная, но и на взводе, словно идёт чемпионат и ей вот-вот на помост. Впрочем, мастер спорта как-никак.