Бесполезное знание   ::   Рассел Бертран

Ренессанс, достигший своего пика в Англии во времена Бэкона, вызвал бунт против утилитарной концепции знания. Греки знали Гомера так же, как мы песни мюзик-холла, потому что они им просто наслаждались, без ощущения того, что при этом чему-то учатся. Но люди XVI в. не смогли бы понять его, не обладая достаточной лингвистической эрудицией. Они восхищались греками и желали приобщиться к их удовольствиям, поэтому они копировали их как в чтении классиков, так и в других, менее известных, вещах. Обучение во время ренессанса было разновидностью joie de vivre (Радость жизни (франц.), наравне с вином или любовью. И это относилось не только к литературе, но и к точным наукам. Общеизвестна история о том, как Гоббс впервые открыл для себя Евклида, случайно наткнувшись в книге на теорему Пифагора, он воскликнул: "Ей-богу, это невозможно" и стал читать доказательство с конца, пока, дойдя до аксиомы, не убедился в его правильности. Без сомнения, для него это был сладостный момент, не омраченный мыслью о полезности геометрии в практических областях.

Верно и то, что Ренессанс находил практическое применение древним языкам в теологии. Одним из первых результатов нового осознания классической латыни была дискредитация поддельных декретов и дарственных Константина. Неточности, которые были обнаружены в Вульгате и Септуагинте, сделали греческий и иврит необходимой частью споров протестантских богословов. Республиканские принципы Греции и Рима были призваны оправдать сопротивление пуритан Стюартам и иезуитов тем монархам, которые отвергали верность Папе.