Боги и человек (статьи)   ::   Синюков Борис Прокопьевич

Путем последовательного исключения сначала более близких, затем все более отдаленных родственников, наконец, даже просто свойственников, всякий вид группового брака становится в конце концов практически невозможным, и в результате остается одна пока еще непрочно соединенная брачная пара, та молекула, с распадением которой брак вообще прекращается. Уже из этого видно, как мало общего с возникновением единобрачия имела индивидуальная половая любовь в современном смысле этого слова» (выделение мое).

Итак, мужчина по Энгельсу чуть ли не сидя на ветках уже имел главную жену и несколько вспомогательных. Многоженство – право мужчин, но не женщин, «от них требуется строжайшая верность». Количество жен у мужчины ограничивалось только «экономическими причинами». Любви нет. Женщины борются за то, чтобы принадлежать только одному мужчине. «Только после того как женщинами был осуществлен переход к парному браку, мужчины смогли ввести строгую моногамию, — разумеется, только для женщин», пишет далее Энгельс. Парная семья по Энгельсу утвердилась на высшей ступени дикости – низшей ступени варварства, где–то между изобретением лука со стрелами и глиняных горшков. На фоне того, что по этому же вопросу пишут Фрэзер и Фрейд с кучей других, привлеченных ими авторов, вышеприведенные мысли Энгельса не стоят и выеденного яйца. Все это так примитивно, как в анекдоте про теорию относительности в устах двух заключенных на прогулке по тюремному двору. Один говорит: что–то я не пойму эту теорию. Другой: что же тут не понятного. Мы ведь с тобой сейчас идем? – Идем, отвечает первый.