Большая судьба   ::   Федоров Евгений

При виде этих орудий, предназначенных для истязания непокорных крестьян, Аносов поморщился.

- Что, барин, не по нутру наши изделия? - насмешливо спросил кузнец.

- Не по нутру! - признался Павел Петрович. - Такой мастер, как кузнец, и, помилуй бог, куда твое умельство уходит! - сказал он с горечью, и молодой ковач уловил его тоску, понял Аносова и откликнулся сердечно:

- Это верно, на всем белом свете нет лучше нашего ремесла! Не зря кузница в селе на первом месте! Эх, барин, и мастера у нас тут - на всю Россию поискать! - вдохновенно вымолвил он. - Не зря о ковачах толкуют, что блоху подковать могут... Мне такое самому не доводилось, а вот скорлупу с куриного яйца, изволь, очищу молотом и белка не коснусь! Глянь-ко! - он схватил кувалду и крикнул товарищу: - А ну, давай!

Молот описал мощный полукруг и крепко ударил по раскаленной поковке. Удар отличался меткостью и точностью. Ковач ковал, и слух его обостренно ловил звон металла; он зорко следил за движениями своего напарника. Синеватые искры метелью летели из-под молота, слепили ярким сиянием, веселили сердце игрой.

"Эх, чародеи мои, чародеи! - со вздохом подумал Аносов. - А что они делают? И кто в этом виновен?"

- Эй, вы, там! - зычно крикнул в кузницу унтер, и сердитое усатое лицо его появилось в дверном просвете. - Кончайте, что ли!

- Изволь, готово! - брякнул цепью ковач и опустил ее в бадью со студеной водой. Миг, - и взвился пар, зашипело раскаленное железо, и снова наступила тишина.

Кузнец вынул мокрые кандалы и подал их конвойному.