ЧЕЛОВЕК- ты, я и первозданный   ::   Линдблад Ян

Во время ночных ритуалов они обычно «вызывают» наиболее грозных обитателей леса при помощи горловых звуков, наводящих ужас на собравшихся членов племени; известно, что страх – основа многих религий.

Названия птиц у первобытных племен – яркий пример звукоподражания. Например, гарпия у макуси – «пиха»; так звучит крик голодных птенцов этого крупного орла. «Ахойо» – голос козодоя и его же название у индейцев. Слово «путуу» – имитация протяжного свиста другой ночной птицы, родственной козодою.

Звукоподражание присутствует не только в «примитивных» языках; у нас, шведов, бездна ономатопоэтических названий, в чем легко убедится всякий, знающий характерные для разных животных звуки. Да и латинское Cuculus воспроизводит хорошо знакомый всем голос самца кукушки.

Аналогичных примеров много; даже при различии языков нередко можно распознать в названии какие-то типичные звуки. Так, один из видов тиранновых мухоловок известен на вест-индских островах с франкоязычным населением как «кескильди» («что он сказал?»), на Тринидаде – «кискади», в Бразилии – «бемтеви» («будь здоров!»), в Венесуэле – «Хесу фуэ» («Иисус жил»). В Суринаме, где говорят по-голландски, строго ономатопоэтическое имя этой мухоловки «кричиби». Словом, звукоподражательные наименования животных – по-прежнему интернациональное явление.