Черная Ганьча   ::   Рудов Вениамин Семенович

Суров прикинул, что группа достигнет следа минут через десять - пятнадцать, не раньше, и если к тому времени Шерстнев не задержит чужого, тогда придется развернуть поиск на большом пространстве, покрытом лесом, кустарником, изрезанном осушительными канавами и обвалившимися окопами минувшей войны. А это очень сложно. Все сейчас зависело от Шерстнева.

Впереди, за осушенным торфянищем, где раскинулся Мокрый луг, начинался тринадцатый сектор. До слуха Сурова оттуда долетел шум, словно кто-то продирался через кустарник. А может, почудилось? Ведь там еще в прошлом году дотла выкорчевали заросли тальника и ольховника, росла только осока. Эта местность получила название Кабаньи тропы - через нее дикие свиньи ходили на водопой.

В тумане смутно виднелась широкая спина Колоскова, за ним легко и неслышно бежал Мурашко, последним - Азимов.

Посадку пересекли в молчании. От границы, гася звезды, полукругом наползала черная туча. Одним концом она заходила в лес, другим охватывала не видный отсюда станционный поселок, погруженный сейчас в темноту.

Тринадцатый сектор был уже близко.

По ту сторону границы взревел паровоз. Эхо катилось над лесом, долго не умолкая. Сурову паровозный гудок напомнил о Вере: в то утро, когда она уезжала, тоже вот так протяжно и немного тоскливо по лесу катилось эхо, и Мишка, не понимая случившегося, восторженно махал на прощанье ручонкой.

Последние недели Суров решительно гнал от себя мысли о Вере, а они, непослушные, назойливо возвращались, приходили незванно-нежданно.