Преступление в Голландии   ::   Сименон Жорж

Г-жа Попинга, которую он представлял на кухне в состоянии крайней подавленности от услышанного и без сил, возвратилась довольно скоро и, как это бывает при наивысшем напряжении эмоций, совершенно спокойная.

Замедленным жестом она положила на стол письма, не бросила, а именно положила. Посмотрев на фермера, потом на комиссара, она хотела что-то сказать, но это ей удалось не сразу. Наконец она выдавила:

— Пора выносить приговор. Пусть кто-нибудь прочтет.

Лицо Ливенса залила краска. Истинный голландец, он не мог позволить себе броситься к письмам, которые притягивали его как магнит.

Женский почерк, голубоватая бумага. Конечно, письма Бетье.

Разница между двумя пачками бросалась в глаза. Писем Попинги, на одной страничке, в основном по пять-шесть строк, не насчитывалось и десятка.

Писем Бетье, длинных, написанных убористым почерком, было в три раза больше.

Конрад умер. Остались лишь две неравные пачки писем да куча бревен, свидетелей встреч на берегу Амстердипа.

— Успокойтесь, — попросил Мегрэ. — И неплохо бы прочитать эти письма без гнева.

В глазах фермера стояла глубокая печаль. Он уже все понял и непроизвольно шагнул к столу.

Мегрэ взял первое попавшееся под руку послание Попинги.

— Не сочтите за труд перевести, мадемуазель Ани.

Девушка, казалось, не слышала. Она смотрела на почерк, не говоря ни слова. Г-жа Попинга, степенно и с достоинством, взяла записку у нее из рук.

— Написано в училище. Число не указано.