JК
Преступление века :: Рощин Валерий
Страница: 272 из 302Он слегка пошевелил пальцами правой руки, затем пошарил ей вокруг — пол был усеян каким-то строительным мусором: битым стеклом, кусками штукатурки, опилками… Неожиданно на ум пришла шальная аналогия с похожей ситуацией из далекого московского детства…
С такими же бесшабашными сверстниками, живущими в четырех подъездах старого, сталинского дома они частенько делились на две противоборствующие команды и играли во всяческие военизированные игры. Случались в этих «войнушках» и засады, и хождения в разведку, и взятие в плен «неприятельских дозоров»… Многое можно было припомнить, но сейчас вдруг всплыла история, когда его — посланного шпионить за «вражеским» штабом, выследили, повязали по рукам и ногам и оставили «отдыхать» в пыли необъятного чердака. Оставили, да в пылу мальчишеских баталий — позабыли.
Долго провозился тогда Лешка, собрав всю паутину и вековой тлен с деревянных перекрытий. Веревок распутать не сумел, из сил выбился напрочь, и когда через слуховое оконце мелькнул последний лучик вечернего солнца — стал вопить с просьбой о спасении. Что, собственно оставалось делать? Тогда ему здорово повезло — на последнем этаже проживала одинокая пенсионерка баба Нюра, не раз гонявшая юных «бойцов» из подъезда за шумный беспорядок. Она-то, сердешная и услышала отчаянный вой бедолаги. Услышала, спасла, помогла привести в божеский вид одежду…
Ныне же на бабу Нюру надеяться не приходилось. Ежели та и была жива, то продолжала блюсти порядок средь молодой поросли в тихом московском переулке. Сейчас следовало как-то выкарабкиваться самому.
Поднявшись, Волчков с трудом сел — голова по-прежнему гудела.
С такими же бесшабашными сверстниками, живущими в четырех подъездах старого, сталинского дома они частенько делились на две противоборствующие команды и играли во всяческие военизированные игры. Случались в этих «войнушках» и засады, и хождения в разведку, и взятие в плен «неприятельских дозоров»… Многое можно было припомнить, но сейчас вдруг всплыла история, когда его — посланного шпионить за «вражеским» штабом, выследили, повязали по рукам и ногам и оставили «отдыхать» в пыли необъятного чердака. Оставили, да в пылу мальчишеских баталий — позабыли.
Долго провозился тогда Лешка, собрав всю паутину и вековой тлен с деревянных перекрытий. Веревок распутать не сумел, из сил выбился напрочь, и когда через слуховое оконце мелькнул последний лучик вечернего солнца — стал вопить с просьбой о спасении. Что, собственно оставалось делать? Тогда ему здорово повезло — на последнем этаже проживала одинокая пенсионерка баба Нюра, не раз гонявшая юных «бойцов» из подъезда за шумный беспорядок. Она-то, сердешная и услышала отчаянный вой бедолаги. Услышала, спасла, помогла привести в божеский вид одежду…
Ныне же на бабу Нюру надеяться не приходилось. Ежели та и была жива, то продолжала блюсти порядок средь молодой поросли в тихом московском переулке. Сейчас следовало как-то выкарабкиваться самому.
Поднявшись, Волчков с трудом сел — голова по-прежнему гудела.