Что сказали тибетские ламы   ::   Мулдашев Эрнст Рифгатович

Я снова стоял посреди первого зала, снова выключил фонарик и снова прислушался к своим ощущениям. Все ощущения постепенно утихали, но остаточное чувство слабости было значительно более выражено. У меня практически уже не было сомнений, что все эти ощущения не есть результат стрессового состояния, а являются проявлением воздействия психоэнергетического барьера сомати-пещеры.

Тем не менее, памятуя, что в науке наиболее достоверным является тройной контроль, я собрал последние силы и снова пошел к лазу, ведущему в сомати-зал. Пройдя знакомые «зоны» чувств тревоги и страха, и достигнув «зоны» негодования и головной боли, я не смог продвинуться до того места, где эти ощущения были наиболее сильными. Физически не было сил.

Я повернулся и пошел назад. С облегчением увидел в свете фонарика спасительный первый зал пещеры, вошел в него и стал искать на противоположной стене лаз выхода. Прошел к темному пятну, но оно оказалось всего лишь углублением в стене. Следующее темное пятно в стене оказалось настоящим выходным лазом. Вот она, дверь! Пройдя ее, я пошел к окончательному выходу из пещеры. Мучила слабость. Вспомнились слова Елены Блаватской: «Эти пещеры защищены целыми Воинствами Духов…»

Дневной свет больно ударил в глаза. Валера Лобанков подбежал ко мне, крепко стиснул руками и спросил:

— Ты жив, старина?

— I аm аlivе (я жив), — почему-то по-английски сказал я.

Завеса тайны только приоткрылась



В лагере у деревни меня мучили слабость и головная боль.