JК
Что сказали тибетские ламы :: Мулдашев Эрнст Рифгатович
Страница: 199 из 213Венер Гафаров измерил мне пульс и давление, послушал сердце. Пульс был несколько учащен, давление в норме, сердце работало хорошо. Через два дня слабость прошла и я обрел нормальную человеческую бодрость. Но голова продолжала болеть еще несколько дней. Позже, уже в России, я прошел тщательное медицинское обследование — все оказалось в пределах нормы.
Уходя в обратный путь, мы собрали рюкзаки, закинули их за плечи и пошли в деревню, чтобы попрощаться с Особыми людьми. Прощаясь, Особые люди смотрели на нас каким-то странным взглядом, в котором можно было прочесть то ли сожаление оттого, что уходят пришлые люди, проявившие бурный интерес к тому, чему они посвятили свою жизнь, то ли облегчение, связанное с тем, что эти пришлые люди больше не будут спрашивать о великом секрете, который они хранят.
В моей душе копошились два взаимно противоположных чувства. С одной стороны, это была радость, связанная с тем, что все же нам удалось встретить Особых людей, поговорить с ними, увидеть сомати-пешеру, войти в нее и даже ощутить действие знаменитого психоэнергетического барьера. С другой стороны, это было огорчение, связанное с тем, что до людей в сомати оставались считанные метры, а дойти до них, осмотреть и обследовать — не удалось. Психоэнергетический барьер, действие которого мне довелось испытать, казался мне чем-то таинственным и могущественным. Сомати-пещера только приоткрыла завесу своей тайны, но полностью ее не открыла.
Уходя в обратный путь, мы собрали рюкзаки, закинули их за плечи и пошли в деревню, чтобы попрощаться с Особыми людьми. Прощаясь, Особые люди смотрели на нас каким-то странным взглядом, в котором можно было прочесть то ли сожаление оттого, что уходят пришлые люди, проявившие бурный интерес к тому, чему они посвятили свою жизнь, то ли облегчение, связанное с тем, что эти пришлые люди больше не будут спрашивать о великом секрете, который они хранят.
В моей душе копошились два взаимно противоположных чувства. С одной стороны, это была радость, связанная с тем, что все же нам удалось встретить Особых людей, поговорить с ними, увидеть сомати-пешеру, войти в нее и даже ощутить действие знаменитого психоэнергетического барьера. С другой стороны, это было огорчение, связанное с тем, что до людей в сомати оставались считанные метры, а дойти до них, осмотреть и обследовать — не удалось. Психоэнергетический барьер, действие которого мне довелось испытать, казался мне чем-то таинственным и могущественным. Сомати-пещера только приоткрыла завесу своей тайны, но полностью ее не открыла.