Дед Мороз: этапы большого пути.   ::   Душечкина Е. В.

Он вдруг начинает порождать вопросы, либо давно не встававшие [например, об отношении к русской православной традиции «старика в бороде, красной шубе, с мешком, где подарков на грошик» (Мякишев 1992: 16)], либо никогда ранее не поднимавшиеся, как, например, о связи Деда Мороза с темой геронтофильских мотивов в русской поэзии (Илюшин 1995: 67-99). Результатом развития рекламы и появления службы обеспечения учреждений и семей Дедами Морозами стало активное «размножение» этого персонажа, некогда существовавшего в единственном «экземпляре» (вспомним хотя бы рекламную новогоднюю заставку ОРТ 2000 г., где на телевизионный экран выбегало несколько маленьких, толкающих друг друга Дедов Морозов). Посещение мэром Москвы Ю. Лужковым Великого Устюга, где ему угодно было сказать, что родиной Деда Мороза является именно этот город, привело к тому, что в настоящее время в Великом Устюге даже летом уличные продавцы штучного товара наряжены в дедморозовский костюм (за информацию благодарю А.В. Кошелева). Вместе с «вхождением России в мировое сообщество» русский Дед Мороз переоделся из белой шубы в красный наряд, превратившись в Санта Клауса. Характерной для наших дней тенденцией в трактовке образа Деда Мороза представляется и взгляд на него как на «демона советского новолетия», совершающего насилие над православной традицией (Адоньева 1999: 372). Его появление в новогоднюю ночь, приходящуюся (после смены календаря в 1918 г.) на Филиппов пост, для православного верующего действительно выглядит кощунственно. Но осмелюсь предположить, что в сознании большинства встречавших и встречающих Новый год этот факт давно уже не имеет никакого отношения к православной традиции.