Диво   ::   Загребельный Павел

Долго ждал, не появятся лилюди, но, так и не дождавшись, снова тронулся вперед, теперь еще осторожнее. Посмелел только тогда, когда узнал и коня, и возок: принадлежали они Ситнику. Сам Ситник, видимо, был в хижине, почему-то долго не показывался, и это поселило в сердце Сивоока слабую надежду: а что, если дед Родим живой? Изрубленный, израненный, но живой! И они и дальше будут жить в этой доброй хижине, и он будет помогать деду месить глину и разрисовывать кувшины и богов и научится торговаться с купцами, а потом будет сам ходить на охоту.

Он еще немного подождал и бегом бросился в хижину. Не было там никого и ничего. Все изломано, уничтожено. Но в кладовке слышен был гомон. Сивоок прыгнул туда, с трудом сдерживая крик. Родим, Родим! Ударился о мягкое, схватил его кто-то за руку, крепко стиснул, вытащил из чулана - Ситник! Весь вспотевший и словно бы растерянный.

- А тебя не забрали? - удивился Ситник.

- Дед Родим! Где дед? - выкручиваясь из его руки, крикнул Сивоок.

- Ого, крепкий парнище! - выкрикнул медовар. - Вырвался, стало быть, и от них.

- Где Родим? - повторял свое Сивоок.

- И бежал, стало быть? Где же ты столько блуждал?

- Где Родим?

- Похоронили Родима.

- Как! - парнишка не мог постичь всего ужаса этого слова "похоронили".

- Не так, как было когда-то. Обычай у нас был класть покойнику в могилу одежду, оружие, драгоценности. Жертвы приносили к огню, на котором сжигали умерших. А новая вера иная.