Диво   ::   Загребельный Павел

Так? А ежели у человека душа, будто у дикого коня - тарпана: так и рвется, так и рвется? Тогда что? Тогда нужно присмотреться к человеку пристально: кто он, откуда, как, почему?

- Надоел, - прервал его князь. - Говори, что там у Пантелея? Почему цепляешься к отроку?

- Пишет не то! - выпалил боярин.

- Откуда знаешь? Ты ведь в письме темен.

- Для князя все сделаю!

- Говори толком!

- Не то пишет! - снова воскликнул Ситник. - Каждый день принимаю у него исписанные харатьи, он и заприметил, видно, что я в письме не смыслю. И вот пишет, пишет - да писнет!

- Что же?

- Супротив князя, видит бог.

- Ведомо тебе откуда, спрашиваю?

- А я хитрый! Заметил, что на каждой харатье слова пишутся в два столбца - по двадцать и пять строчек, и устав одинаковый, так оно заведено, так этому Пантелей пресвитером Илларионом и обучен. Но нет! Дописывает он между столбцами еще что-то, сверх этих узаконенных строк... Лишние? Лишние. И устав там маленький, словно бы прячет в нем отрок греховные мысли. Что-то там есть, княже, что-то бродит в душе отрока! Да и у одного ли отрока!

- Ну, вот что, - сказал Ярослав, - вот я хотел просить тебя, да забыл. Наверное, придешь завтра.

- А как же с Пантелеем?

- Кто князь - ты или я? - тихо спросил Ярослав, и лицо его начало наливаться гневом.

- Ты, княже, ты, а я раб твой преданный. - Ситник отступил до самого порога. - Грешен я, но слабость имею к тебе, княже. Хочу как лучше. Стараюсь денно и нощно, хотя и тяжко.