JК
Дорога на Скво-Спрингс (рассказы) :: Ламур Луис
Страница: 5 из 187Теперь он лишился и этого удовольствия, и, если проигрывал, не бесился и не держал зла на соперника.
Боствику стукнуло уже двадцать девять, и он никогда не был женат. За плечами у него висела винтовка, но никто не мог упрекнуть его в том, что он пользовался ею в гневе или просто от злости. За всю свою жизнь он убил только одного человека - индейца, который пытался украсть у него лошадь. Это случилось, когда ему не исполнилось еще шестнадцати, и Джим только что приехал на Запад в простом почтовом фургоне.
Дождь стал понемногу стихать. Боствик продолжал подниматься по залитой водой тропе, пока она после крутого поворота не вывела его к неописуемо безобразному нагромождению домишек, большей частью некрашеных и изрядно пострадавших от непогоды. Это и был Йеллоуджекет.
На пустой главной улице, угрожающе накренившись, стоял крытый фургон. С него для чего-то сняли передние колеса, и они лежали неподалеку. Пожилой мужчина в старом, забрызганном грязью дождевике разговаривал с девушкой, находившейся в фургоне. Ее лицо скрывали наполовину задернутые занавески.
- Он не собирается отдавать их, Руфь, - расстроенно объяснил мужчина. И никогда даже не думал их возвращать. Говорит, что мы по-прежнему остались должны ему, ведь он их кормил.
До Боствика, который невольно поглядывал на эту пару, донесся нежный, тихий голос девушки. Было в ее больших темных глазах и полудетском личике с тонкими чертами что-то такое, что вдруг странно взволновало его и заставило глухо забиться сердце.
Боствику стукнуло уже двадцать девять, и он никогда не был женат. За плечами у него висела винтовка, но никто не мог упрекнуть его в том, что он пользовался ею в гневе или просто от злости. За всю свою жизнь он убил только одного человека - индейца, который пытался украсть у него лошадь. Это случилось, когда ему не исполнилось еще шестнадцати, и Джим только что приехал на Запад в простом почтовом фургоне.
Дождь стал понемногу стихать. Боствик продолжал подниматься по залитой водой тропе, пока она после крутого поворота не вывела его к неописуемо безобразному нагромождению домишек, большей частью некрашеных и изрядно пострадавших от непогоды. Это и был Йеллоуджекет.
На пустой главной улице, угрожающе накренившись, стоял крытый фургон. С него для чего-то сняли передние колеса, и они лежали неподалеку. Пожилой мужчина в старом, забрызганном грязью дождевике разговаривал с девушкой, находившейся в фургоне. Ее лицо скрывали наполовину задернутые занавески.
- Он не собирается отдавать их, Руфь, - расстроенно объяснил мужчина. И никогда даже не думал их возвращать. Говорит, что мы по-прежнему остались должны ему, ведь он их кормил.
До Боствика, который невольно поглядывал на эту пару, донесся нежный, тихий голос девушки. Было в ее больших темных глазах и полудетском личике с тонкими чертами что-то такое, что вдруг странно взволновало его и заставило глухо забиться сердце.