Дороги (Автобиографический очерк писателя)   ::   Бородин Сергей

Я не торопил Митрофанова, предполагая, что речь пойдет о рецензии на какую-нибудь рукопись или книгу, хотя мне казалось странным, что ради рецензии Митрофанов проделал столь длинную по тем временам дорогу. Наконец он сказал:

- Дело вот в чем: в каком состоянии твой исторический роман?

- Две трети написано. Но кому он нужен!

- Нам.

- А откуда ты о нем знаешь?

- А ты в прошлом году говорил Фадееву, что начал писать?

- Говорил мимоходом.

- Он считает, что, если тогда ты начал, дело подходит к концу.

- Да и был бы конец, если бы не сомнения.

И я рассказал о положении с исторической темой в наших редакциях. Он выслушал и спросил:

- Короче, на какой номер нам планировать "Донского"?

- В ноябре я кончу.

- Значит, ставим на январь.

Два осенних дождливых месяца пролетели, как мгновение; точка была поставлена, рукопись перепечатана, и я отвез ее в Кривоколенный переулок Фадееву. В январе 1941 года журнал открыл этим романом свой год. Тогда никто не знал, каков он будет, этот 1941-й...

Одновременно я отдал рукопись в издательство "Советский писатель", и там она пошла по тернистой тропе рецензий. Рецензенты изощрялись, чтобы найти изъяны в рукописи, приписывали автору слова его героев и, наконец, направили главный удар на то, что среди положительных героев оказался Сергий Радонежский. Фадеев, узнав об этом, вмешался столь решительно, что все замечания были отброшены и без каких-либо поправок роман вышел в свет в самом начале войны. Весь тираж книги сразу ушел на фронт.