Дороги и судьбы   ::   Ильина Наталия

А у него привычки хорошего воспитания были заложены с детства, вместе с безукоризненным знанием иностранных языков. Но у нас, молодых, был свой взгляд на правила хорошего тона. Однажды в Петербург приехали шведские ученые и, не застав профессора в городе, отправились на дачу в Финляндию. Надо было гостей угостить, а в доме не оказалось чистой скатерти. Я вышла из затруднения, постелив на стол белоснежную канвовую простыню. Каков же был мой ужас, когда дядя за дружеским чаепитием, посмеиваясь, сообщил маститым ученым, что на столе - простыня! Я решила, что мы опозорены навек, и позже стала упрекать Александра Ивановича: "Ах, дядя! Ну как ты мог?" Очень смутился. Всегда смущался, слыша наши: "Ах, дядя!.."

...Брат Павел с лицейским приятелем стояли однажды на балконе петербургской квартиры. Приятель сказал: "Воейков! Гляди, какой странный тип идет!" А то шел наш дядя в своей размахайке, без шапки, со связкой книг под мышкой. Павел быстро увел приятеля в свою комнату, не дав встретиться с Александром Ивановичем. Мы потом долго дразнили Павлика, что он отрекся от родного дяди. Но боюсь, что на его месте и мы поступили бы так же!"

Вот моя мать едет с дядюшкой из Берлина уже в вагоне первого класса это после того, как профессор потерял сдачу. "В купе, кроме нас, был только один пассажир, англичанин, ехавший в Россию впервые. Мы с ним разговорились о берлинских музеях, о Мюнхенской пинакотеке, я рассказывала об Эрмитаже, англичанин слушал заинтересованно, и все было бы прекрасно, если бы не {16} дядюшка. Его странный костюм, его поведение угнетали меня.