Дороги и судьбы   ::   Ильина Наталия

Утром в день отъезда я туда позвонила и узнала, что билетов на поезд еще нет, но вот-вот будут, они готовы, за ними только что поехали в Иностранную комиссию Союза писателей. Поезд уходил с Белорусского вокзала в шесть с минутами вечера, времени много, оснований для беспокойства никаких. К Ардовым я решила не ехать, и без меня там много провожающих, думала проститься с Ахматовой на вокзале. Сидела дома, работала, а на душе почему-то неспокойно, и в пятом часу вечера я позвонила вновь. Узнала - билетов нет до сих пор. Как? Почему? Ведь еще утром... Да, да, утром-то их привезли, но они оказались не такими, поехали их менять... Отвечали мне голосом взволнованным, торопливым, я не стала выяснять по телефону, что означает "не такими", решила просто ехать к Ардовым. Села в машину, отправилась. Свернуть с Ордынки в ворота мне помешала выходившая в этот момент из тех же ворот машина-такси. Рядом с шофером - Ахматова. Сидит, выпрямившись, глядит прямо перед собой, и на лице хорошо мне знакомое выражение гневного страдания. Меня она не видела. Она ничего в этот момент не видела. Она прислушивалась к шуму внутренней тревоги... Куда она, господи, едет? И неужели одна? Нет. На заднем сиденье я усмотрела фигуру Анатолия Генриховича Наймана.

Во дворе я застала друзей Анны Андреевны, чьим гостеприимством она пользовалась во время своих "бедуинских" периодов,- Любовь Давыдовну Большинцову и Нину Николаевну Глен. Была с ними и Юлия Марковна Живова. Все трое шагали к воротам, но, увидев меня, задержались. Поведали о случившемся.