Двести лет вместе. Часть вторая   ::   Солженицын Александр Исаевич

Хейфец анализирует, кто мог быть на этом последнем ленинском совете: разумеется, Свердлов, Дзержинский, не исключены – Петровский и Владимирский (НКВД), Стучка (Наркомюст), может быть – В. Шмидт. Вот это и был – Трибунал над царём. Голощёкин же – 12 июля вернулся в Екатеринбург, ожидая последнего сигнала из Москвы. Затем Свердлов передал в Екатеринбург окончательное распоряжение Ленина. И Яков Юровский, часовщик, сын уголовного каторжанина, в своё время сосланного в Сибирь, – там нещечко и родилось, – в июле 1918 назначенный комендантом Ипатьевского дома, обдумывал операцию и организовал технику убийства (нарядом мадьяр и русских, включая Павла Медведева, Петра Ермакова) и сокрытия трупов [261] . (Тут помог бочками бензина и серной кислоты – для уничтожения трупов – ещё и облкомиссар снабжения П. Л. Войков).

Как именно следовали добивающие выстрелы в подвальной мясорубке Ипатьевского дома и чьи выстрелы оказались решающие – не могли бы, конечно, потом разобраться и сами палачи. В дальнейшем «Юровский с несомненным надрывом утверждал свой приоритет: «Из кольта мной был наповал убит Николай». Но честь досталась и Ермакову – «товарищ маузер» [262] .

Голощёкин славы не искал, всю её перехватил долдон Белобородов. В 20-е годы так все и знали, что именно он – главный убийца царя; даже в 1936, гастролируя в Ростове-на-Дону на какой-то партконференции, он ещё похвалялся этим с трибуны. (Всего за год перед тем, как расстреляли его самого.) В 1941 расстреляли и Голощёкина.