Двести лет вместе (1795 - 1995)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Сознание особой предназначенности, исторической избранности помогло евреям сохранно пережить беспримерно долгое рассеяние. Но это же ощущение избранности и ссорило евреев с окружающими народами. Многовековое ожидание Мессии, а с ним и всеземного торжества, конечно же диктовало евреям гордость, но и отчуждённость от других народов. «Основную роль сыграло в этом чувство своего духовного первородства, которое испытывали евреи, где бы они ни жили и какие бы обычаи ни перенимали» [61] .

А насколько бы смиреннее: все народы – дети одного Бога, и зачем-то каждый народ нужен.

Крупный израильский историк, специалист по иудейской мистике Гершон Шалом предупреждал: для евреев «светскость невозможна», «если евреи попытаются себя объяснить только из истории, они должны будут прийти к самоликвидации, к полному краху, ибо в этом случае исчезнет всякий импульс к их существованию как нации» [62] .

Однако, как бывает в геологических процессах, когда одна порода вымывается и заменяется другою, но с большим подобием сохранения форм предыдущей (псевдоморфоз), – так в секулярные века и у самих евреев идея богоизбранности неизбежно должна была подмениться идеей – просто исторической и человеческой уникальности.

С которой тоже не поспоришь.

Уникальность еврейского народа несомненна, все её видят. Но сами евреи осмысливают и переживают её по-разному.

Ищется даже «психологическая защита от ужаса своей уникальности» [63] .