Страница:
40 из 153
– Петроградская адвокатура создаёт специальную «комиссию для проверки правильности задержания лиц, арестованных во время революции» (таких были тысячи в Петрограде), то есть бессудно решать судьбу их, и всех бывших жандармов и полицейских, – возглавляет её присяжный поверенный Гольдштейн. – Однако и неповторимый рассказ унтера Тимофея Кирпичникова, с которого и покатилась уличная революция, записал в марте же 1917 и сохранил нам – любознательный к истории Яков Маркович Фишман. (Я с признательностью полагался в «Красном Колесе» на эту запись.)
И вот, итожит Еврейская энциклопедия, «евреи впервые в истории России заняли высокие посты в центральной и местной администрации» [41] .
На самых верхах, в Исполнительном Комитете Совета рабочих и солдатских депутатов, незримо управлявшего страной в те месяцы, отличились два его лидера, Нахамкис-Стеклов и Гиммер-Суханов: в ночь с 1 на 2 марта продиктовали самодовольно-слепому Временному правительству программу, заранее уничтожающую его власть на весь срок его существования.
Размыслительный Г.А. Ландау объясняет примыкание евреев к революции – законом захватно-общим: «Несчастие России – и несчастие русского еврейства – заключалось в том, что результаты первой революции ещё не были переварены, не улеглись в новый строй, не выросло ещё новое поколение, – как стряслась великая и непосильная война. И когда наступил час развала, он застал поколение, с самого его начала бывшее в некотором смысле отработанным паром прежней революции, застал инерцию уже изжитой духовности, без органической связи с моментом, а прикованным духовной косностью к десятилетие назад пережитому периоду.
|< Пред. 38 39 40 41 42 След. >|