Емельян Пугачев (Книга 2)   ::   Шишков Вячеслав

- Для ради сего в укромное место куда-нибудь нужно, надёжа-государь...

Сержант Николаев, смущённо хлопая глазами, сказал не без робости:

- Наидостойным местом я почёл бы канцелярию, ваше величество, там и холст сыщется. Да и находитесь вы своей особой против неё.

- Добро, добро, Николаев! Нехай так, - сказал Пугачёв и пошёл в канцелярию. Все последовали за ним.

Сержант Николаев тронул живописца за плечо и показал глазами на висевший в дубовой раме поясной портрет Екатерины: валяй, мол, на нём. Живописец подморгнул, улыбнулся, кивнул головой в сторону Пугачёва: а вдруг, мол, батюшка на это прогневается. Николаев шепнул: "А ты спроси".

- Ваше царское величество, - масляным голосом обратился бородач-живописец к Пугачёву. Он без тени сомнения принимал его за истинного императора. - Хоша у меня припасена для ради письма лика вашего подгрунтованная холстина, да, вишь ты, беда - подрамника нету.

- Да как же быть-то, Иван Прохоров?

- Да вот как быть... Дозвольте, батюшка, посадить вас на всемилостивую матушку, - и живописец указал рукою на портрет.

Пугачёв пристойно рассмеялся (подражая ему, все вокруг заулыбались), крутнул головой, сказал:

- Ну и штукарь!.. Чего ж ты, бороду, что ли, намалюешь Катерине-то да усы?

- Пошто! Я напредки грунтом её перекрою, а как грунт поджухнет, вас на оном писать зачну.

В канцелярии было довольно светло. Пугачёв обернулся к портрету и прищурился.