Емельян Пугачев (Книга 3)   ::   Шишков Вячеслав

Ну, иным часом и я командовал, грешный человек. Осу - я брал, пригород Осу...

- Вы? - Рунич со строгостью взглянул на своего соседа.

Тот испугался, прикусил язык, верхняя губа его задёргалась, сказал:

- Известно, какой я командир! А, бывало, как крикну: "По коням, молодцы!" Да как вскочат все на коней... Соберу это я казаков в круг: "Нам, молодцы, так и так с верными правительству войсками не сладить. Утекай полным маршем врассыпную, пущай Михельсон мужиков крошит..."

Рунич недоверчиво улыбался, искоса посматривая на Долгополова, затем после молчания:

- Так как же он, пьяница и трус, армию-то в повиновении держит, Пугачёв-то?

- Лютостью, ваше благородие, великой лютостью. Чуть что не по нём - в мешок да с камнем в воду. А был случай, он своего самого верного слугу Лысова - из-за девок спор вышел - приказал связать, раздеть-разуть да все двадцать пальцев самолично у него кинжалом отхватил с рук, с ног. Долгополов вприщур поглядел в хмурое лицо соседа, вздохнул и продолжал: Да таких злодеев от сотворения мира не было... Прямо сатана из преисподней... Ой, ты! Видя от Пугачёва одну лютость, я и подговорил атаманов - предать разбойника в руки правосудия. Он, висельник, и меня оскорблял не раз. Полбороды мне выдрал, ведь у меня борода окладистая была, и лик у меня был не то что степенный, а без хвастовства скажу первостепенный. Куда полбороды, почитай, всю бороду оторвал, каторжник, с мясом выдернул. Уж разрешите, ваше благородие, коль скоро схватим самозванца, я ему первый в морду дам.